Главный тренер ЦСКА в первом большом интервью после окончания сезона — о знакомстве со Слуцким, мотивации Васина и силе Игнашевича.

По окончании сезона Виктор Гончаренко сразу уехал домой, в Минск. Как сам признаётся главный тренер «армейцев», он не слишком любит давать интервью. Тем не менее корреспондент «Чемпионата» встретился с Виктором Михайловичем в Беларуси и узнал о том, зачем тренер бросается бутылками и льдом в раздевалке, кто помогает ему в тренерском штабе ЦСКА и почему сейчас он сам в футбол почти не играет.

«На жребий не смотрим, главное — собственное состояние»

— Второе место ЦСКА — успех для вас? Удовлетворены итогами сезона?
— Сезон получился очень интересный и достаточно длинный: первую и, получается, большую его часть провёл в «Уфе», а заканчивал уже в ЦСКА. В Уфе мне комфортно работалось и с руководством, в частности с генеральным директором Шамилем Газизовым, и с коллективом команды. Пусть начало сезона получилось не слишком удачным, в целом «Уфа» выступила достойно.

Затем поступило предложение от ЦСКА, которое я принял не раздумывая. В Москве мы сначала смотрели в сторону «Спартака» и «Зенита» — после прошлогоднего «армейского» чемпионства опускать планку было нельзя. Тем не менее не всё от нас зависело — нужно было, чтобы спартаковцы теряли очки. Нашей задачей было побеждать в каждом матче, а для меня было важно ещё и то, как команда усваивает, как мы должны атаковать и как обороняться. В этом плане удовлетворение у меня есть, потому что команда быстро поняла наши требования. Естественно, поначалу был крен в сторону обороны, так как любое построение должно начинаться с защиты. А уже с апреля мы выровняли игру в атаке и неплохо действовали впереди. Так что итоговое второе место для нас — отличный результат.

— Наверняка со времён работы в БАТЭ соскучились по Лиге чемпионов?
— Мне хорошо знаком квалификационный турнир ЛЧ. Правда, с БАТЭ мы всегда шли по Пути чемпионов, а теперь нам предстоит Путь нечемпионов, но сути это не меняет. На мой взгляд, эти матчи даже сложнее, чем игры в групповом этапе Лиги чемпионов. В любом случае на жребий мы смотреть не будем. Всё будет зависеть от того, в каком состоянии мы подойдём к этим двум решающим матчам.

— К Лиге чемпионов ЦСКА, очевидно, необходимо усиление.
— Мы постоянно на связи и с Романом Бабаевым, и с Олегом Яровинским. Работа ведётся каждый день: просмотры, анализ, переговоры. Более подробно прокомментировать не могу, даже предполагаемые позиции, — сами понимаете, это может сорвать нужный трансфер. Скажу одно: если мы найдём футболиста, который будет сильнее тех, кто уже есть в команде, пригласим его и будем внедрять в нашу систему игры.

— Генеральный директор БАТЭ Анатолий Капский рассказывал «Чемпионату», что вы были привязаны к «Уфе» сильнее, чем к своим предыдущим командам. Тяжело было расставаться с этим клубом?
— Эта ситуация очень похожа на мой уход из БАТЭ: в Уфе я тоже чувствовал полное доверие со стороны руководства и поэтому работал с максимальной отдачей. Но ещё когда пошли слухи о моём возможном предложении от ЦСКА, все — и футболисты, и руководители — были готовы к тому, что я его в любом случае приму. Но когда я объявил о своём уходе в раздевалке после последней игры с «Томью», почувствовал лёгкую неудовлетворённость, которую испытали ребята. Команда росла, поднималась по турнирной таблице, совершенствовала свою игру. С другой стороны, уйти на пике всегда лучше, чем во время спада. Период в «Уфе» получился очень удачным — об этом говорит и тот факт, что болельщики потянулись на стадион. Нужно отметить и Шамиля Газизова, который очень многое делает для развития футбола в Башкортостане. Клуб работает над улучшением своей школы, предоставляет все условия для команды. В общем, пойти работать в «Уфе» было абсолютно правильным решением. По окончании осенней части сезона мы тепло попрощались с главой республики Рустэмом Хамитовым и с президентом клуба Маратом Магдеевым. В общем, остались только приятные воспоминания.

— Как вы узнали о предложении от ЦСКА?
— Позвонил Олег Яровинский, мы хорошо общаемся, и сказал: «Леонид Викторович объявил об отставке. Естественно, об этом ещё никто не знает. Как ты смотришь на то, чтобы стать новым главным тренером?». Конечно, я ответил положительно. Через некоторое время встретились уже с Гинером и Бабаевым и обговорили все условия.

— Как вы познакомились с Леонидом Слуцким?
— В 2005-м, когда Слуцкий только-только возглавил основную команду «Москвы». Вратарь Юра Жевнов, мой друг, о нём рассказывал: «Пришёл молодой, интересный тренер, который стремится достичь результата». Захотел познакомиться, спросил у Юры, тот отвечает: «Прилетай в любое время». Как только получил смс, прилетел в Москву, познакомился. Если Леонид Викторович видит, что человек в чём-то заинтересован, всегда рад помочь, очень коммуникабельный. Любой вопрос — о жизни, о футболе, о тактике, — я всегда мог набрать Слуцкому. Так и начали регулярно общаться.

— Спустя 10 лет он позвал вас работать в ЦСКА.
— Позвонил и сказал: «Рассматривай варианты работы главным тренером, но если ничего не найдёшь — будем рады видеть в штабе ЦСКА. Скоро начинается Лига чемпионов, работы будет много». Это было в сентябре — время для поиска нового места не самое благоприятное. А сидеть без работы, как после «Кубани», я не хотел. Не понимаю, как коллеги находятся без команды год или даже два, — для тренера это просто смерть! Не хотел терять тренерский тонус, поэтому и согласился на предложение Леонида Викторовича.

— Какие функции вы выполняли в штабе Слуцкого?
— Я отвечал за подготовку к следующему сопернику: теория, видеонарезки, справка по индивидуальным характеристикам футболистов. Кроме того, делал заметки об игре нашей команды в дополнение к подробному разбору самого Леонида Викторовича.

— До сих пор общаетесь?
— Конечно! Несмотря на то что он уже перешёл на английский язык.

«Топ-футболист должен быть в хорошем смысле наглым»

— После вашего назначения в ЦСКА в тренерском штабе произошло только одно изменение — добавился один помощник. Расскажите, кто такой Руслан Зубик.
— Это моя правая рука. Ещё в БАТЭ я Руслана взял переводчиком — тогда у нас было много испанцев, плюс нужен был английский язык. А он очень любознательный парень: ему стала интересна организация игры команды и работы в футболе вообще. К тому же он помогал мне переводить все тренировки в электронный вид. Теперь мне без него обойтись тяжело. Он знает о каких-то вещах, которые нужно делать по умолчанию. Поэтому к Овчинникову и Онопко добавился такой боец невидимого фронта. Сейчас на Руслане и теория, и видео.

— В отличие от Слуцкого, вы сразу стали доверять Виктору Васину. До вас он пять лет сидел на скамейке ЦСКА.
— Доверие нужно заслужить. Приведу простой пример: каждый день я хожу в один и тот же ларёк, чтобы купить газету. Однажды я забыл деньги, но газету мне, как знакомому, всё равно отдадут — деньги занесу потом. А если придёт кто-то другой без денег, ему скажут: «Ты кто такой? Тебе газету я не дам». Вот то же самое и с Васиным.

Ещё приходя в «Уфу», я понимал, что Витя — уже немолодой, и он очень многое потеряет, если будет сидеть и дальше. Сразу набрал ему и объяснил: «В 2018-м, во время чемпионата мира, тебе будет 29 лет — лучший возраст для футбола. Приезжай в Уфу, ты здесь нужен». Место в основе я ему гарантировать не мог, но знал, что команде необходимо усиление. Через пару дней Витя позвонил и сказал, что готов.

— И как оцените его игру в «Уфе»?
— Считаю, что Васин отлично провёл все матчи. Супернадёжен, уверен в себе — я его Дядей Стёпой называл за то, как он возвышался над всеми соперниками. Витя хорошо чувствовал себя даже на уфимской синтетике. После матча с «Томью» он подходит: «Много слухов ходит — что мне делать?» «Ухожу в ЦСКА, а ты идёшь со мной, — отвечаю. — Даже если бы вернулся без меня, всё равно в команде бы закрепился». Поэтому это история не о доверии, а о том, что Васин много работал и отвечал всем требованиям. Поэтому зимой Витя лучше всех понимал, как нужно играть в три центральных защитника, когда мы начали внедрять эту схему в ЦСКА.

— Как вы отреагировали на его ошибку в дерби со «Спартаком»?
— Я не фиксирую ошибки футболистов. Любой пропущенный гол — цепь ошибок, и один игрок здесь не может быть виноват. Нужно понять, сколько раз мы могли порвать эту цепь. Во-первых, со стороны Васина это была не ошибкой, а ляпом, во-вторых, при разборе этого эпизода можно предъявить претензии очень многим футболистам, которые знали, как действовать в такой ситуации. Было бы неправильно зафиксировать вину Васина и сказать ему: «Витя, ты не прав».

Я считаю, что футболист, если хочет стать топом, должен быть в хорошем смысле наглым. И это приходит с опытом. Вот Васин очень совестливый парень. Подхожу к нему через две недели и говорю: «Витя, вот ты на разборе игры когда-нибудь видел, чтобы Вася Березуцкий или Серёга Игнашевич признали свою ошибку? Нет? Ну а какие вопросы тогда? Ты считаешь, что в том эпизоде была твоя вина?» Васин подумал, и говорит: «Да, я понимаю, о чём вы. Ведь когда я говорю Серому, что он не прав, он меня на фиг пошлёт. У Васи все кругом виноваты, только не он». Уже потом, один на один, я, как тренер, могу поговорить с Игнашевичем или Березуцкими и всё объяснить, но при всех они будут доказывать, что ни в чём не виноваты. Думаю, Васину нужно стать таким же.

В общем, футбол полностью базируется на ошибках. Не понимаю, когда говорят: «Мы сами привезли гол, мы подарили сопернику три очка». Либо ты заставляешь ошибаться, либо заставляют тебя. Вот «Спартак» заставил нас ошибаться — и всё.

— Сергей Игнашевич продлевает контракт ещё на год. Это его последний сезон?
— Мне жаль, что когда-нибудь Игнашевич и братья Березуцкие закончат, хотя пока что они этого делать не собираются. У этих футболистов высочайший уровень подготовки и тактической выучки. Игнашевич проводит все тренировки без исключения, он невероятно силён физически и выдерживает всю нагрузку. Я могу дать паузу Дзагоеву или Тошичу, у Игнашевича никогда не было пауз. Даже в машине может закончиться бензин, а в нём энергия, похоже, не заканчивается. Меня удивляет, когда говорят, что Игнашевич медленный. А много ли есть в мире быстрых центральных защитников на фоне скоростных нападающих? Футболиста нужно правильно использовать. Я пока не видел, как Игнашевича обходят на скорости, потому что он всегда правильно выбирает позицию. Поэтому я бы хотел, чтобы он провёл по крайней мере ещё один сезон, а затем любое его решение поддержку.

— Есть ли у вас и тренерского штаба понимание, в каком состоянии находится Дзагоев и будет ли готов к сезону?
— К счастью, мы увидели луч света в тёмном царстве. Врачи наконец поставили диагноз и назначили лечение, чтобы у Дзагоева к началу сезона была готова и спина, и задняя поверхность бедра. Тем более у Алана сейчас «золотой» возраст, он должен помочь ЦСКА и в отличном состоянии подойти к чемпионату мира.

— В недавнем интервью «Чемпионату» Дзагоев рассказывал, что сейчас едет к сербскому врачу.
— Да, я хорошо его знаю. Это терапевт Тошича Андреа Милутинович. И со сборной Италии работал, с Буффоном в частности, и с другими звёздами. В Белграде у Андреа своя клиника: он сам делает снимки, смотрит спину, а затем полностью проводит реабилитацию.

— Зимой в ЦСКА вернулся Витиньо, трансфер которого называли главным провалом «армейской» селекции за последние пять лет. За полгода бразилец стал самым эффективным игроком команды — шесть голов и пять передач.
— С Витиньо мы общались много, часто и рутинно. При этом я чувствовал от него отдачу, не было никаких барьеров, которые часто возникают при разговорах с футболистами. Витиньо понял, что футбол в Бразилии — это одно, в Европе — другое, в России — третье, и если он будет надеяться только на своё мастерство, то ничего не произойдёт. Кроме того, нужно было устранить ещё одну проблему: дело в том, что команда воспринимала его ещё как старого Витиньо и поначалу постоянно подпихивала. Мы поговорили с нашими лидерами — Игнашевичем, Акинфеевым, Васей и Лёхой, Понтусом — и попросили: «Давайте пока перестанем пихать, посмотрим».

— Прекратили?
— Конечно, ещё продолжали, но мы объяснили и Витиньо, что нужно быть сильным и терпеть, иначе сильным футболистом не стать. Тем не менее команда увидела, что у него есть исполнительское мастерство, желание работать на коллектив. Тут же команда начала Витиньо поддерживать. Через какое-то время ко мне подходит Вася — он после Понтуса был первым, кто его «съедал» на поле — и говорит: «Витиньо другим стал!» Бразильцев вообще очень важно окружить теплом: будь то Витиньо, Марио или Вагнер. Затем мы уже начали говорить с ним о тактике. Поначалу я использовал Витиньо только как центрального нападающего, но уже позднее, если требовалось усилить нападение, он играл и в тройке опорников. Высокий уровень его тактической выучки и подготовки позволяет ему играть почти на любой позиции в атаке. Оригинальный дриблинг, бьёт с двух ног, умеет поймать защитника на финте — сильный футболист. Очень важно, что у Витиньо есть цель: он хочет играть в топ-клубе, в ведущих чемпионатах, — это ключевой фактор, когда строишь амбициозную команду.

— Другой зимний трансфер — Оланаре. Почему не удалось вписать его в команду?
— Пока он не может в полной мере помочь нам из-за травм. Но, как и в случае с Дзагоевым, мы уже выяснили, в чём причина, и работаем над этим. Когда Оланаре здоров, он может приносить пользу команде, и уже доказывал это в своём первом сезоне за ЦСКА. Но он не может не тренироваться неделю, а потом выйти и сыграть, — так, наверное, мог только Думбия.

— И снова о доверии: на скамейке ЦСКА стало появляться куда больше молодых футболистов.
— Молодые игроки должны вариться в коллективе и чувствовать свою сопричастность: сидеть в раздевалке и слушать установку, следить за подготовкой опытных партнёров и так далее. После сбора в Испании стал понятен потенциал каждого игрока и возможность использования их в нашей схеме. Когда тактически и физически футболист готов, встаёт вопрос только о его ментальной готовности решать задачи под давлением. То есть никого подтягивать мне не надо, я их за уши не тащу.

— То есть прогресс Чалова вас совсем не удивил?
— То же самое могло произойти и с Жамалетдиновым, например. Он снайпер, тактически обучен. Молодые ребята доверие чувствуют и сами начинают помогать команде.

— Тем не менее Жамалетдинова вы ставили на левый фланг обороны.
— Мы пробовали такой вариант на сборах. Жамалетдинов знает, как действовать на этой позиции, не чурается черновой работы.

«Если в раздевалке мне нужно в кого-то бросить бутылкой — сделаю это, а могу и помолчать»

— В гости к «Чемпионату» приходил Андрей Лунёв и рассказывал про игры в ассоциации на ваших занятиях по теории в «Уфе».

— Во всех своих командах я запрещаю комментировать тактику. Но история с картинками — это про воздействие на команду. Футбол делится на четыре компонента: техника, тактика, физика и психология. И вот когда я стал анализировать предыдущие сезоны «Уфы», то не понял, как они смогли остаться в РФПЛ. Таким образом, мне нужно было заставить футболистов поверить, что они могут играть, сплотить их. Почему я готов был сожрать Слая? Потому что он был отделён от коллектива. Он думал о том, какой он хороший футболист, а не о том, как помочь команде. У меня позиция простая: если футболист оторван от команды, то нам с ним не по пути. Мы потратили много времени, чтобы ребята сыгрались и поняли, что могут действовать против любой команды. Мы обыгрывали «Локо» и «Спартак» за счёт того, что футболисты чувствовали друг друга. Именно поэтому на теоретических занятиях мы пытаемся изменить психологию коллектива.

— Слай говорил, что остался в «Уфе» благодаря вам и назвал вас «весёлым тренером».
— Есть хорошее настроение, а есть развлечение. На тренировки каждый должен быть в хорошем настроении, но в развлечение это превращаться не должно. Нужно потратить много усилий, чтобы найти этот баланс. Но работать обязательно нужно с удовольствием.

— Васин рассказывал «Чемпионату», как в перерыве матча с «Зенитом» в раздевалке летали бутылки, Филиппенко — о том, что вы кидались в него льдом. Это эмоции или заготовленные действия?
— Вообще-то, такие вещи должны оставаться в раздевалке. Много разного происходит… Васин многие моменты ещё в «Уфе» запомнил, а в Филиппенко я чем только не кидался, но он на меня не обижается.

Поверьте, я ничего не делаю искусственно, иначе команда сразу это почувствует. Если мне надо в кого-то бросить бутылкой — брошу, а если успокоить команду — успокою. Иногда, может, и помолчать стоит. В общем, я веду себя естественно и даю команде то, чего она ждёт.

— Многие вас называют жёстким тренером.
— Как только не называли: и жёстким, и мягким!

— Очень удивились, когда на сайте «Кубани» прочитали заявление о «низком уровне дисциплины».
— «Кубань» — это болельщики, футболисты и персонал. На них тень бросать нельзя. А ещё есть руководители, которые не знают, куда тянут команду. Вернёмся к «Уфе» — там Шамиль Газизов руководит клубом. В ЦСКА каждый — Бабаев, Яровинский — знает свою роль и качественно выполняют работу на своём участке. В «Кубани» же много руководителей: один говорит, что нет игры, второй — что нет результата, третий — что нужно было выиграть в три мяча, а не в один. Это начало конца. Поэтому тому заявлению я не удивился — нужно же было этим людям как-то объяснить мою отставку.

— Когда начали чувствовать конец?
— В «Кубани» — почти сразу. Я вообще удивлён, как мне удалось продержаться там 13 месяцев. Но любой опыт, даже негативный, полезен, и я должен быть за него благодарен.

— «Кубань» была вашим первым клубом за пределами Белоруссии. Почему выбрали РФПЛ, а не Бундеслигу, куда вас тоже звали?
— В России я себя чувствую комфортно — один менталитет, один язык, а уровень чемпионата очень высокий.

— В будущем рассматриваете возможность поработать в Европе?
— Когда работаешь в топ-клубе, встаёт вопрос о том, что будет потом. Сейчас мне нет и 40 лет. Конечно, я бы хотел проработать в ЦСКА столько, сколько Леонид Викторович, но забывать о том, каков средний срок работы тренера в одном клубе, нельзя. Так что если какая-то европейская команда будет заинтересована во мне в будущем, я с удовольствием рассмотрю этот вариант. Пока все мои мысли — о ЦСКА.

— Чтобы выучить английский, Слуцкий уехал в Англию. Вы говорите на иностранном языке?
— Своим футболистам я говорю так: «У каждого человека есть два таланта. Первый — умение приспособиться, второй — дать объяснение». Так вот, уже на протяжении семи лет я сам себе даю объяснения, почему не могу выучить английский. Первой меня пыталась обучить жена, которая закончила переводческий факультет в Минске. Затем было очень много курсов, репетиторов… Но всегда придумаю себе отмазку: то на сборы улетаю, то сезон начинается. Хотя попыток не оставляю. Да и бытовой уровень понимания английского языка у меня есть.

«Выпады Уткина? Потерплю поражение, если буду на такое реагировать»

— Вы проработали в БАТЭ больше семи лет. Всем довольны?
— Не представляю, как можно что-то выполнить на сто процентов или полностью быть чем-то довольным. В БАТЭ у меня был интересный период. Во-первых, мы существенно подняли рейтинг команды. В начале моей работы он составлял около одного балла, то теперь — в районе 40, что позволяет клубу быть сеянным при жеребьёвке в еврокубках. Во-вторых, много молодых ребят вышли на хороший уровень: Гутор, Сиваков, Нехайчик, Филиппенко. Я уж не говорю о том, что мы приучили болельщиков к тому, что БАТЭ выигрывает чемпионат Белоруссии. Теперь команда умеет играть с топ-клубами. Наверное, это произошло после поражения на «Сантьяго Бернабеу» в 2012-м. Конечно, нас тогда повозили, но футболисты получили опыт. Но могу ли я сказать, что всем удовлетворён? Нет, хотя бы потому, что только однажды вышли из группы в Лиге чемпионов.

— И после этого подали сразу в отставку.
— Дело в том, что после «Баварии» я увидел, как команда пошла вниз после пройденного пика. Этот процесс можно было остановить только двумя способами: либо менять футболистов, либо тренера. Конечно, проще было уйти мне. На мой взгляд, тот состав БАТЭ был самым сильным в истории клуба, и парадокс в том, что он ничего не добился.

— Комментатор Василий Уткин после матча «Барселоны» и БАТЭ назвал вас «картофельной душой» и пожелал «гореть в аду». Как отреагировали?
— Настоящее поражение я потерплю, если буду реагировать на подобные выпады как от Уткина, так и от кого бы то ни было. Моя работа — тренировать, ваша — брать интервью и так далее. Каждый должен заниматься своим делом.

— На вас не давит статус самого молодого тренера РФПЛ. Или наоборот, помогает?
— Помогает, конечно, всё-таки я работаю главным тренером уже на протяжении 10 лет. Только еврокубковых матчей набежало около 60 — точно не слежу.

— То есть нет ни малейшего сожаления, что закончили играть в 25 лет?
— Конечно, нет! Как только получил травму, понял, что продолжить карьеру не смогу. Два раза колено вылетело, а искусственный состав я не хотел — насмотрелся, что это такое. И через какое-то время мне приснился сон (мне вообще часто снятся сны). Вижу доктора, который говорит: «Давай сделаем тебе операцию, чтобы ты продолжил играть». «Нет, — отвечаю. — Я своё уже отыграл».

— А сейчас в футбол играете?
— Меня вчера сын упрашивал поиграть во дворе в футбол, но я отказался. «Артём, — говорю. — Я уже в детстве наигрался». Сейчас, если есть время, в хоккей или большой теннис играю. Только с сыном, и то себя заставляю. На меня Газизов в Уфе обижался, что я с ними 10 на 10 не играю. А я не хочу больше, наигрался.