Тем, кто смотрел футбол в 90-е, не нужно объяснять, кто такой Виктор Онопко. Защитник, капитан сборной России, «Спартака» и испанского «Овьедо» был символом нашего футбола. Стойкий, жесткий, не очень общительный. Онопко, в отличии от многих других звезд своего поколения, не был замечен в громких загулах, не попадал в скандалы, не терял деньги в финансовых пирамидах и в сомнительных бизнес-проектах. После «Спартака» (а это были, пожалуй, самые звездные годы московского клуба под руководством Олега Романцева – 1992-1995) семь лет отыграл на хорошем уровне в Испании. С крестьянской основательностью все заработанное вложил в свой испанский мир. Там семья, дети. А потом столь же рационально начал работать тренером в ЦСКА, не обращая внимания на реакцию спартаковского сообщества, которое в секунду начало его презирать. Да и в ЦСКА прошли годы, пока болельщики простили игроку его спартаковские «грехи»… А ведь Онопко 12 лет (!) был ключевым игроком сборной России. Мы поговорили с тренером ЦСКА в Австрии, во время предсезонного Кубка «Париматч Премьер».

О проходящей славе

- Виктор Савельевич, в 90-е, 2000-е вас знали все. Но едва ли те, кто сейчас увлекается футболом, знают о ваших успехах также хорошо. Не обидно, что футбольная слава такая короткая?

- Конечно, все меняется. Поколения уходят, и болельщики сейчас другие. Пацаны, которые сейчас приходят на стадион, наверное, и не помнят, как я играл. Может и слышали что-то по 90-е, но сейчас у них другие кумиры. Это нормально. Футболист, когда играет, его все знают, как только заканчивает – о нем многие забывают. Я себя к этому готовил, знал, как будет. Видел на примере тестя, как быстро проходит футбольная слава (Виктор Звягинцев – знаменитый защитник донецкого «Шахтера» и сборной СССР, бронзовый призер олимпийски игр 1976 года – ред.).

- И как к этому можно приготовиться?

- И с тестем много общался, и с другими футболистами старших поколений. Видел, как заканчивают настоящие звезды мирового футбола. Как о них забывают. Впрочем, многие помнят. Меня часто узнают, сфотографироваться просят, автограф дать. Особенно в Испании, но там совсем другое отношение к футболу. Да и фамилия у меня необычная для испанцев. Всегда удивляюсь, проходишь паспортный контроль в Испании, они смотрят и сразу узнают. Даже сюда, на сборы приезжают немцы, австрийцы, голландцы, они любят автографы собирать, как сумасшедшие. Приезжают с такими альбомами большими, там пачка фотографий всех бывших футболистов и тренеров. Может коллекционеры, может они продают их потом не знаю.

- Вы нынешним игрокам объясняете, что слава быстро проходит?

- Нет. Но говорю ребятам, особенно молодым, что футбольный век очень короткий. Если ты что-то заработал, у тебя что-то получилось – не останавливайся. Если зазнаешься или посчитаешь, что всего добился, из тебя ничего не получится, ты быстро уйдешь назад. У кого-то времени больше, у кого-то меньше из-за травм. Но все равно его мало. Время нужно ценить.

О трех родинах

- У вас же дом в Испании, семья. А вы постоянно работаете в России. Не тянет домой?

- Я как-то привык, что у меня два дома, даже три (у меня еще в Луганске мама, брат, сестра живут, в Донецке у меня родня). Моя супруга тоже спортсменка, занималась художественной гимнастикой, ее отец – футболист. Она знает, что такое футбол. Когда я играл – разъезды, переезды, тренировки. Мы так привыкли. Жена прилетает почти каждый месяц ко мне, я езжу в отпуск зимой и летом. Да, детей я реже вижу, но мы общаемся по телефону. Они уже взрослые. Я привык к такому образу жизни, к этому укладу. Человек должен работать. Тем более футбол - мое любимое дело, он мне все дал в этой жизни… Россия – это моя родина, понятно. Испания – это вторая родина. Ну и часть Украины, тоже родина…

- Дети говорят на русском?

- Конечно, они на испанском лучше говорят - они же там выросли. Мы уехали в Испанию, когда сыну было 1,5 года, а дочке 3 месяца. Но, когда уезжали, взяли с собой книжки, сказки, мультфильмы, тогда еще на кассетах. Дома только на русском говорили. А уже в садике, в школе, в университете, естественно, на испанском говорили. И его знают лучше, чем русский, но на русском они хорошо говорят. Грамматика, может быть, не очень, а понимают практически всё.

- Они себя испанцами считают?

- Они родились в Москве, но они считают себя… Я даже не знаю. Я считаю, что они русские люди, потому что они православные. Дочку мы крестили в Москве. А сын родился в Москве, но мы его крестили в Донецке.

- Вы строгий отец? Влияли на то, чем они должны заниматься?

- Нет, не строгий. Когда они были маленькие учил, что такое хорошо, что такое плохо. Я всегда беспокоюсь за них. Но всегда считал, что они сами должны принимать решения, сами совершать какие-то ошибки, учиться на этих ошибках. Я не могу стоять, как цербер, день и ночь за спиной, смотреть, кудаони пошли, какой шаг сделали. Они воспитанные, образованные, работа есть. Уже взрослые. Сыну будет 26, дочке – 23. У сына одна невеста была, сейчас он с другой девочкой встречается. Дочка помладше брата, но она пошустрее, у неебольше было друзей. Но живут не расписанные. В Испании это нормально, там поздно расписываются. Я им говорю: в вашем возрасте у меня уже двое детей было. Нет, я не строгий… Но очень волновался, если они очень поздно возвращались, интересовался, как школе… У меня жена постоянно с ними, теща живет там постоянно. Там строжайший контроль. А я мягкий. Дочку жалею, всегда на ее стороне, защищаю ее во всех вопросах.

- Футболом они интересуются?

- Сын не так сильно, как испанцы, например. Когда он был маленьким, я отдал его на футбол, ему это не понравилось. Я спросил: «Чем хочешь заниматься?» - «Плаванием». Отдали на плавание. Довольно неплохо плавал. Потом закончил. А дочка футбольные команды, конечно, знает. Она у меня много занималась художественной гимнастикой, была в сборной Испании.

- Сложнейший вид спорта!

- Да, очень тяжелый. У девочек нет детства. Очень много тренируются, особенно в России. В Испании поменьше, но тоже по 3-4 часа в день. Я считаю, она могла бы большего добиться, она очень талантливая была. Сейчас она тренер по гимнастике, в клубе работает с женой (у супруги Виктора своя школа в Испании – ред.). Я доволен, что они выучились, получили образование, и работа есть. Теперь хочу, чтобы они семьи свои завели, чтобы дети были. Я уже давно их прошу – хочу быть молодым дедушкой!

О работе в ЦСКА

- Ваш переход в ЦСКА вызвал бурную реакцию у спартаковских болельщиков. Тяжело далось это решение?

- Нет, я спокойно к этому отношусь. Когда меня Евгений Леннорович (Гинер – президент ЦСКА – ред.) пригласил в ЦСКА, я работал в РФС. До этого меня Черчесов приглашал в «Спартак». Но тогда сборная готовилась к чемпионатуЕвропы. Я сказал: «Станислав Саламович, я хочу закончить этот цикл. Потом мы вернемся к этому разговору». Потом прошло время, Стас взял другого помощника. Потом он уехал, долго не работал в «Спартаке». Думаю, если бы он остался в «Спартаке», он бы меня опять позвал. А так шли годы, и никто меня не приглашал. И тут Евгений Леннорович позвонил. Он мне все объяснил, я сказал «да». В тот же день мы приехали на базу в Ватутинки. К тому, что футболисты или тренеры переходят из одной команды в другую я отношусь как профессионал, как спортсмен. Потому что у всех есть семьи, всем нужно работать. Тем более, если приглашают в такую команду, как ЦСКА, это дорогого стоит.

- С ребятами, с которыми вы играли в сборной, в «Спартаке», вы как-то поддерживаете отношения?

- Конечно. И с Никифоровым, и с Карпиным, с Ледяховым, с Рахимовым… Со многими.

- Подкалываете друг друга?

- Конечно. Всегда подкалываем, смеемся, вспоминаем многое – то, что было, как играли. Когда Союз только развалился, мы жили на базе в Тарасовке. С женами, с детьми, как единая семья. У меня только самые приятные впечатления от моих партнеров. И я рад за многих. Много бывших футболистов становятся тренерами, остаются в футболе.

- А вам не хотелось бы стать главным тренером?

- Мне этот вопрос периодически задают. И я всегда говорю, что очень счастлив в ЦСКА. И пока я приношу пользу этому клубу, я не хочу ничего менять.

О новом сезоне

- Минувшим сезоном довольны?

- Мы в том году собрали практически новую команду. Ушло девять основных футболистов. В первой части чемпионата все было очень хорошо, потом перерыв, сборы прошли великолепно. Но нам немного не хватило опыта на большую дистанцию. Играли дома, вели в счете, но теряли очки… Не хватило опытных футболистов, которые могут контролировать ход игры, где-то играть чуть хитрее. Но это нормальный процесс. Молодые ребята хотят что-то доказывать, ведь пока они ничего не выиграли. Мы играли в Лиге чемпионов неплохо, «Реал» обыграли, Суперкубок завоевали. На мой взгляд, сейчас любое усиление будет на пользу – будь то защитник, полузащитник или нападающий... Но еще есть время. Радует, что у молодых пацанов есть азарт в глазах, желание, они отлично работают на сборах.

- В прошлом году закончили браться Березуцкие, Игнашевич… Как игрок принимает такое решение? Когда он понимает все – пора заканчивать?

- Вопрос очень сложный, каждый принимает решение индивидуально. Никто не может игроку это подсказать. Можно обсудить в кругу семьи, но решение все равно за тобой. Ты можешь физически нормально себя чувствовать, но куда тяжелее переносится эмоциональная, психологическая нагрузка. Постоянно под стрессом… Это очень давит, даже если еще в силах играть, несмотря на старые травмы.

- Вы сильно переживали, когда закончили играть?

- Я уже говорил, что готовился к завершению карьеры. Если честно, я мог бы еще поиграть. Но был такой момент, когда я остался без команды. У меня контракт закончился с «Сатурном», и я оказался никому не нужен. Шло время, я поехал в Испанию, домой. Никто не звонил, не интересовался. А я не люблю сам навязываться. У меня никогда не было агентов, если не считать того времени когда проходила сделка между «Спартаком» и «Овьедо». Я даже не объявлял о завершении карьеры. Я до сих пор не объявил, кстати (улыбается). Мне говорили: «А что ты не делаешь прощальный матч?» - «А разве я должен его делать?»

О выборе гражданства

- Вы были довольно жестким игроком? В жизни вы другой человек?

- Совершенно. На поле я могу убить… Ну, не убить, но бываю очень злым, агрессивным.

При этом я ни одного человека не сломал за свою карьеру, никому не нанес травмы. Как капитан «Спартака» в сборной мог напихать, если видел, что кто-то филонит, Или наоборот поддержать, если что-то не получается. На поле нет авторитетов. Очень уважал Виктора Грачева (знаменитый игрок донецкого «Шахтера») но на тренировках и его не жалел. Но в жизни я другой.

- Когда развалился Союз вы выбирали между гражданствами России и Украины. Тяжело дался выбор?

- Это было серьезное решение, и я его принял благодаря Колоскову (президент РФС в 1992-2005 годах). Мы, как сборная СНГ, играли на чемпионате Европы вШвеции. Вернулись, Вячеслав Иванович подошел ко мне в «Лужниках» и говорит: «Витя, я хочу пригласить тебя играть в сборную России». Я сказал: «Хорошо, я согласен». И всё. Я знаю, что сборная Украины тоже собиралась меня пригласить, но звонка не было и я стал игроком сборной России. Может быть, это и лучше, а то метался бы что выбрать. Но, если честно, я тогда уже был в «Спартаке», у меня дети родились в Москве. Я, не задумываясь, согласился. И не жалею, конечно. Это большая честь – играть за Россию.

- Как вы общаетесь с Олегом Романцевым? И в «Спартаке» и в сборной вы много лет у него работали.

- Да, мы общаемся. Я его поздравляю два раза в году – с днем рождения и с Новым годом. По телефону. Когда в «Спартаке» работали Карпин, Аленичев, пресс-атташе Леонид Трахтенберг, я звонил, интересовался. У него был юбилей - 60 лет, он сам позвонил, пригласил. Я был за границей, приехал на юбилей в Москву. Было очень приятно, конечно. Этот человек дал мне очень много. Так я могу сказать про любого тренера, с кем я работал (а в моей жизни было очень много тренеров – и иностранных, и советских, начиная от Лобановского, Бышовца и заканчивая самыми молодыми тренерами). Но Олег Иванович – это особый человек в моей жизни и в моей футбольной карьере.

- В ЦСКА вы работали с несколькими главными тренерами. Сейчас во главе – Виктор Гончаренко. Как складываются ваши отношения?

- Очень хорошо. Мы познакомились, когда Леонид Викторович Слуцкийпригласил Виктора Михайловича работать помощником, когда Михалыч был без работы. И он ожил, потому что некоторое время был без работы, а работать хотелось. Он был так счастлив, когда он работал в ЦСКА. Мы друг друга узнали, познакомились. И когда он стал главным, мы уже хорошо знали друг друга. Работается хорошо. У Виктора Михайловича много нового. Они разные с Леонидом Викторовичем во всем – и тренировочный процесс по-другому строится, и виденье другое, тактические моменты разные. И вне поля интересы разные. Но у нас хороший тренерский штаб, мы практически одного возраста. У каждого есть свой диапазон действий, свои обязанности на поле, вне поля. Мы собираемся, главный направляет, подсказывает, говорит, что делать. Все отлично, работа идет.

- Дай бог, чтобы все получалось. Удачи в новом сезоне!

- Спасибо!