… — Владислав Яковлев, кроме шуток, в восторге от твоих уроков, он понимает их ценность. На сборах он сформулировал это так: «Если Алан Елизбарович загорается, лучше ему ничего не говорить. Иначе эту тренировку ты не переживешь».

— Иногда, конечно, перегибаешь, начинаешь орать, заводиться. Все от того, что думаешь: «Блин, ну как?!». Как можно на двухметровом квадрате делать пять касаний? Зачем?! Даже если ты сделал плохое первое, вторым подработал — третьим должен отдавать. Это не укладывается в голове, и ты срываешься.

Это все у меня идет не от того, что я хочу обидеть, наорать или унизить. Я пытаюсь донести, что такими действиями ты тормозишь командную игру, а хочется, чтобы команда играла быстро. Все крики — только от этого. Мне самому частенько бывает противно, что ору как ненормальный. Иногда выходишь с мыслями слова никому не сказать за всю тренировку. Вот честно, клянусь.

— Но через три минуты…

— Ну не через три (улыбается). Но дальше ты начинаешь заводиться: один, второй, третий момент, и пошло-поехало. Иной раз нападающий соперника принимает мяч, и наши защитники не встречают его со спины. Я сразу ору, потому что в итоге они бегут назад, условно говоря, пятнадцать метров, а полузащита – пятьдесят. А вместе мы могли отобрать мяч с меньшими затратами по объему процентов на 70, забрали бы мяч и провели атаку.

Это не всегда так: иногда есть моменты, когда по тактике действительно нужно бежать назад. Но вот когда надо просто выдвинуться и с двух сторон встретить нападающего, а защитник не видит, это бесит. Вроде бежишь, думаешь, сейчас ты сделаешь эти 5-7 метров, а защитник подожмет, ему вообще 2-3 метра, и все, мяч отобран! Но этого не происходит, тебя рвет, и ты начинаешь орать.

В конечном итоге все это только ради команды, чтобы мы не тормозили, играли в быстрый, агрессивный, созидательный, мегаатакующий футбол.

— Если позволишь такой заход, на сборах я перечитывал одно известное произведение мировой классики и случайно натолкнулся на роскошную фразу: «К явным недостаткам моего друга следует отнести нетерпимость в отношении людей, не обладающих интеллектом столь же подвижным и гибким, как его собственный». Никого не узнаешь в этом описании?

— Я понимаю, к чему ты ведешь. Да-да-да, похоже, очень похоже на меня. Если бы ты не упомянул классику, я бы подумал, что, возможно, это цитата Набы (смеется). А кто это сказал?

— Доктор Ватсон о Шерлоке Холмсе.

— Что-то в этом есть. Очень метко.

— Если ты у нас Холмс, мыслитель от футбола, кто в таком случае сам Наба?

— Ну, мы всегда ходим вместе, так что он доктор Ватсон и есть. Немного недалекий, но очень преданный друг (смеется). Но еще в Набе есть что-то от Мориарти — эдакий злодей, пакостник. Точно, пусть будет Мориарти. А что, очень колоритный персонаж.