Вратарь ЦСКА Игорь Акинфеев в эфире «Матч ТВ» в шуточной форме обратился к главному тренеру команды Владимиру Федотову и ответил на вопрос о своем желании забить гол за армейцев.

— Голевые, предголевые передачи были. Сам забьешь когда?

— В Екатеринбурге был прецедент. Я чуть не забил, но дело не в этом. Для меня важнее выиграть 5:4 на данный момент или 3:2 с «Ахматом», чем выиграть 1:0. Честно! Потому что мне хочется, чтобы эти пацаны, которым по 19–20 лет, росли и чувствовали, что пусть это не суперклуб на данную секунду, но ЦСКА обязательно будет в двойке‑тройке. А не на 8–10 месте, которые никому не интересны, как и мне. Про первое место я тоже молчу. Потому что если ты это заслуживаешь, ты это делаешь, ты выигрываешь. Хочется, чтобы они понимали, что они могут быть конкурентоспособными с «Краснодаром», со «Спартаком», с «Динамо».

— С «Зенитом»?

— С «Зенитом». Думаю, сейчас «Динамо» показало, как надо играть. В Суперкубке, наверное, нам тоже не повезло немножко. Куча моментов.

— Ты сам забить хочешь?

— Не хочу.

— Может быть ситуация, когда в конце матча ЦСКА будет комфортно вести в счете, и вдруг назначат пенальти. «Владимир Валентинович [Федотов], дайте, пожалуйста шанс», нет?

— Валентиныч, не вздумайте даже! А то в девятку еще попаду случайно (улыбается). И скажут, мол, он будет бить дальше, — сказал Акинфеев «Матч ТВ».

— Болельщики считали, что если до серии пенальти доходит, то ЦСКА 99% выигрывает…

— Миф, наверное, какой‑то. Просто если брать все серии пенальти, которые у меня были, то, наверное, игроки не особо хорошо били. Если объективно смотреть на удары. Если смотреть на последний удар в финале Кубка России с «Краснодаром», то он не был в угол, но было сложно в том плане, что при прыжке тебе не надо руку выставлять от себя, а надо это делать под себя. То есть ты можешь и промахнуться, под ребро попасть, еще куда‑то. Тут просто реально хорошо получилось. Не скажу, что это реально сложный удар, просто здесь реально повезло.

— С «Зенитом» армейцы плохо били, или Михаил Кержаков сыграл хорошо?

— Если он вытащил два пенальти, то, во‑первых, он хорошо сыграл. И не только на серии пенальти, а в матче. Он выручил пару раз «Зенит», довел клуб до пенальти и выиграл эту серию. По ударам если брать, то «Зенит» тоже достаточно хорошо бил.

— В конце прошлого года у него брали интервью, он сказал, что считает Акинфеева лучшим вратарем, «абсолютной легендой».

— Я не могу оценивать какие‑то вещи, тем более свои (качества). Я могу оценить легендарность какого‑то другого человека. В какой‑то сфере, в любом качестве. Здесь же я понимаю, что мне не так много осталось играть, я действующий футболист. И если кто‑то так считает — пожалуйста. Я не против. Но мне не нравятся эти все слова: «легенда», все остальное.

Много раз говорил, что не люблю своей популярности, потому что мне не хватает открытости к людям. Потому что я тоже хочу выйти в толпу, прийти в те же «Лужники» погулять, хочу наслаждаться жизнью, пройтись по Тверской, сделать еще что‑то. При этом я понимаю, что никогда в жизни этого не сделаю, пока я играю, пока узнаваем. Поэтому хочется открытости к людям. А эту легендарность давайте потом обсудим, когда мне будет лет 90 и будет пора на другую планету, — заявил Акинфеев «Матч ТВ».

О Газзаеве

Газзаев работал в ЦСКА в 2001–2003, а также 2004–2008 годах. Специалист три раза выиграл с командой чемпионат России, четырежды — Кубок страны, дважды — Суперкубок России, а также Кубок УЕФА.

— Всем рассказываю про Валерия Георгиевича [Газзаева], буду вспоминать до конца своих дней, наверное, как при нем в облаках никто не летал. Все расстановки и установки… Дальняя штанга — твоя. Там Игорь Яновский стоит, семь голов боковой стороной стопы забивал за сезон. Если Денис Попов должен был таранить, он всех растолкает и забьет победный гол на 90‑й минуте.

У своих ворот вратарей нельзя трогать, это был принцип Газзаева. Если кто‑то тронет — не дай бог. Не только меня, там Веня [Мандрыкин] играл, Габул [Владимир Габулов] играл, даже Серега Чепчугов. Вот это главное в футболе. Не надо драться, пихаться. Но команда была! И уже эту команду тоже начинают побаиваться, бояться, — сказал Акинфеев в эфире «Матч ТВ».

Про Веню Мандрыкина

— Спасибо руководству, что сделали правильную историю, потому что Веня, наверное, заслужил побывать не в грустной истории, а на «ВЭБ Арене». Он играл на «Динамо», на «Торпедо», на всех старых стадионах. А на «ВЭБ Арене» его не было. Было таким образом его первое знакомство с этой ареной. Я думаю, он тоже, наверное, порадовался где‑то там, увидев и стадион, и вообще энергетику стадионную. Много говорить не буду, потому что смысла нет что‑то ворошить.

Добрый, открытый, искренний человек. В любой компании, где мы сидели, он, Ролан Гусев, [Дейвидас] Шемберас всегда смеялись и общались на разные темы. В бане в Ватутинках, в нашем легендарном доме всегда были вместе как‑то. У нас была на тот момент такая команда, что если мы делаем что‑то, то мы делаем это хорошее или плохое вместе. И никто не будет знать об этом. Никто об этом не знал, где мы были, что делали, как. Такой был коллектив! — сказал Акинфеев «Матч ТВ».

— Когда сын у тебя родился, ты сказал, что ты строгий отец. Потом дочь Евангелина появилась, ты стал мягче. С появлением Агаты, говорят, ты стал как пластилин, стал добрым, отзывчивым, легким. Чувствуешь в себе эти изменения?

— Когда дети растут, не могу сказать, что ты где‑то что‑то упускаешь или неправильно делаешь. Например, Даня, если брать его характер, более сентиментальный, он такой же, как и я был в детстве. Себя могу узнать в нем. Ева выросла, ей сейчас восемь лет, они погодки с Даней, совершенно другая. С ней сейчас надо уже построже, потому что у нее характер хуже, чем у Дани. Агате пока два с половиной года, она добрая, искренняя, уже проявляется какой‑то свой характер. Ты должен подождать какой‑то момент, год, полтора, два, чтобы понять. Поэтому сейчас я стараюсь по‑разному какие‑то вещи делать.

Есть моменты, где я вообще закрываю глаза на что‑то, кто‑то как‑то ругнулся, что неизбежно в школах, футбольных академиях (Даня ездит туда), еще где‑то. Я делаю вид, что съел и не услышал. Но потом стараюсь вечером, когда спать ложимся, напоминать Дане, что он сказал. Он же говорит, что этого не делал. А, говорю, значит, я сделал. Еще раз услышу, мол, по уху дам! Это я так утрирую, конечно. Но где‑то сглаживаешь уже, начинаешь сглаживать какие‑то вещи.

— Ты хороший папа?

— Не могу ответить на этот вопрос. Наверное, сами дети, когда вырастут, ответят, хороший я или плохой, — сказал Акинфеев «Матч ТВ».