Вратарь и многолетний капитан ЦСКА Игорь Акинфеев в интервью «РГ» вспомнил, как относились к молодым игрокам, когда он только оказался в основной команде армейцев, и как изменилось отношение к молодежи сейчас.

37-летний Акинфеев дебютировал за родной клуб в 2003 году.

— Кто в отсутствии Василия Березуцкого отвечает в ЦСКА за юмор?

— Да какой сейчас юмор. Молодежь юмора не понимает. Шутим, конечно. Я, Кирилл Анатольевич Набабкин, Ваня Обляков, Федя Чалов. Им все-таки не по 20 лет. Повзрослей ребята, начинали еще при Березуцких. Антон Заболотный еще…

— Как с молодыми выстраивать отношения? Говорят, что в ЦСКА деды могли напихать будь здоров. И вы оборону в страхе держали…

— Это еще что по сравнению с тем, что было, когда я команду попал.

— Совсем жестко было?

— Не то, что жестко. Вот, например, приехал на сборы с ЦСКА в Голландию. И мне Андрей Соломатин говорит: так, молодой, давай за пивом. Я взял сумку и пошел. В Голландии! Не зная ни бэ, ни мэ. Но пошел и купил пиво. Ребята вечером после тренировки отдыхали.

— И все нормально к этому относились?

— Совершенно нормально. Когда только попал в ЦСКА — еще Сережа Самодин со мной был, — поехали мы в Железноводск. Там Газзаев любил устраивать суперсборы перед Новым годом на полторы недели, чтобы оливье в нас поменьше влезало. На эти сборы возились пятикилограммовые жилеты. 25 человек — 25 жилетов по 5 кг. Всего три или четыре сумки большие, с ручками. И мы, молодые, таскали эти жилеты, манишки, мячи, фишки. Администраторы отходили прикурить, а мы все таскали. Не то, что сейчас, когда сетка с мячами будет лежать, молодой мимо пройдет, и ты ему ничего не скажешь. Так вот, стоим мы в аэропорту в Минеральных Водах, грузчик нам привозит на телеге эти жилеты и просто на пол скидывает. Говорю, Сереге, давай, сейчас самое трудное. Встали с двух сторон, поднимаем: сумку подняли, а жилеты на полу остались. Четыре сумки так порвали. Администраторы еще говорят: платить будете. Короче, кое-как донесли эти жилеты. Бегали в них потом. К чему я все это говорю. Не было такого, что кто-то тебя просил их нести. Ты сам бежишь, помогаешь все время. Кстати, Валерий Георгиевич Газзаев все это видел и подсказывал. Защищал молодых парней от стариков. И вообще оберегал тех, кто делал результат, приносил трофеи.

— Сейчас, наверное, уже не выстроишь отношения в команде по понятиям, в хорошем смысле этого слова, за пивом уже никого не пошлешь…

— Сейчас за пивом никого вообще посылать нельзя. Надо самому (улыбается). Другое поколение. Образование, мысли, тренировки — все другое. Раньше нам три картошины, два соленых огурца из бабушкиного погреба уже за счастье были. Сейчас этим уже не отделаешься. Надо какие-то суши, сашими и все такое.

А по поводу тренировок такой вам пример. Играем мы на тренировке четыре на четыре, такой мини-футбол. Я — за слабую команду. Ноль пропущенных. Начинаю играть за сильную и еще больше ору, подсказываю — ноль пропущенных. И так по кругу восемь матчей. В лучшем случае один мне забьют. Подходит наш молодой вратарь Владислав Тороп, спрашивает: почему так? Да потому что ты стоишь, молчишь. А это футбол. Ты должен, даже когда четыре на четыре на маленьком поле играете, выйти и победить. А ты молчишь, тебе забили, ты голову опустил. И этот клубок покатился. А что, спрашиваю, делаю я? А ты подсказываешь, орешь, кричишь. Вот именно. Потому что еще до начала игры только одна мысль: не дай бог пропустим, иначе — все! Шучу, конечно, но это и есть мотивация. И передо мной ребята, как угорелые бегают, под мяч ложатся.

— Понятно, когда вы кричите в 37 лет. А каково это в 17, когда перед вами матерые защитники?

— А все то же самое. Если бы не орал, может, и не было бы трофеев. Может, все закончилось бы на той моей первой игре в Самаре. По-другому нельзя. Я уже с пяти лет задавал себе вопрос: к чему ты стремишься? Помню, однажды Газзаев вызвал меня на базу в Архангельском. И вот та тренировка мне запомнилась. Я тогда ни одного мяча не пропустил. Сам удивился. Так же орал там, кричал, был бодр и заряжен после той тренировки. Но зашел в корпус, а там длинный такой коридор, везде комнаты слева-справа и в самом конце — душ. И вот как я туда пойду, там же Яновский, Соломатин, Семак и все остальные. В итоге, помылся в раковине, дождался вечера, последним пришел на ужин. Это было даже не уважение, а боязнь какая-то. Меня потом и Газзаев вызывал. Мол, ничего бояться не надо, ты уже в команде, просто доказывай. И я тогда понял: если еще раз в основной состав вызовут, все по-другому будет. И вот я попал в 2003 году на сборы в Израиле. Газаев мне говорит: иди, там на пригорке посиди, а мы в футбол поиграем. Раз посидел, два посидел, что происходит? На четвертый день я начал еще больше тренироваться. Хорошо, что мне Вячеслав Чанов, наш тренер вратарей на тот момент, помог с какими-то вещами, с психологией. Была тогда еще одна проверка. Играли с молодежной сборной Израиля, и Валерий Георгиевич мне говорит: ты сегодня не играешь. Чанов подошел и то же самое: сегодня не играешь, завтра какой-то там матч будет, выйдешь завтра. Окей, все, сижу спокойно, щиточки снял. 78-я минута. Выходи! А там еще штрафной опасный в наши ворота. Я выхожу, тут же подача, сумасшедший удар от газона чуть ли не в девятку. Я с перепугу прыгнул, отбил в штангу. С того момента я начал не на пригорке сидеть, а полноценно тренироваться с основным составом.