«Прекрасно помню обстоятельства своего возвращения в ЦСКА. В конце августа «Анжи» приобрёл меня у «Динамо». Как раз в день матча «Спартака» и ЦСКА я проходил медобследование. К началу дерби вернулся домой, включил телевизор.

В прямом эфире видел, как Игорь Акинфеев получил тяжелейшую травму. Но даже тогда у меня и мысли не было, что всё может так сложиться. Набрал Игорю, чтобы поддержать, пожелать скорейшего выздоровления. А ночью звонок — Вячеслав Викторович Чанов [многолетний тренер вратарей ЦСКА]. Спросил, готов ли я помочь команде в краткосрочной перспективе — сыграть в Лиге чемпионов и РФПЛ.

Если честно, был немного огорошен. С одной стороны — оформляется переход в другую команду. А с другой — близкие отношения с Вячеславом Викторовичем, ЦСКА — не чужой мне клуб. Ответил Чанову, что чисто по-человечески готов помочь, но есть сложности. Всё-таки уже дал слово людям, в частности Сулейману Керимову, что перейду в его клуб. Этот момент нужно было урегулировать максимально корректно по отношению к руководителям «Анжи».

На первое предложение ЦСКА в «Анжи» ответили отказом. Потом я переговорил с новым руководством: объяснил, что хотел бы попробовать себя в Лиге чемпионов, и что для «Анжи» в этом тоже будет имиджевая выгода. Убеждал Германа Ткаченко (известный агент, в 2010-х советник владельца «Анжи» — прим. «Чемпионата»). Он сначала сказал категоричное: «Нет». Нет так нет, смирился с решением клуба.

Но потом в процесс включился Игнашевич, которого связывали близкие отношения с Германом. Сергей как лидер ЦСКА был тоже заинтересован в этом переходе. Следующим вечером от Ткаченко пришло сообщение: «Игнашевич обладает даром убеждения». Мы с Сергеем потом смеялись по этому поводу. Он пошутил, что сделал предложение, от которого невозможно отказаться», — сказал Габулов в беседе с корреспондентом «Чемпионата»