Он приходил в ЦСКА тренером и специалистом по физподготовке, сейчас предпочитает называть себя просто тренером, но круг его полномочий крайне широк.

Вместе с Эдуардом Безугловым он отвечает за медицину, реабилитацию и восстановление, создает большой научный хаб, проводит тестирования и исследования, работает доцентом в университете имени Сеченова.
Сейчас я работаю в новой для себя среде и чувствую культурные различия, это вообще важный момент. Есть, конечно, и определенные стандарты, можно сказать, международные — они приняты в Европе, Америке или Австралии. Думаю, некоторые из них стоит внедрить и начать применять и в России.

Прошлой весной у нас действительно был период мышечных травм. У травм не бывает одной причины, факторов всегда несколько. Думаю, любой специалист в области спортивной медицины находит пять или шесть факторов травмы. Не все они равнозначны — например, один привел к травме на 50%, другой — на 10%. Например, у одного игрока травма подколенного сухожилия может быть вызвана сочетанием пяти различных факторов, а у другого — пятью совершенно другими. Практикуем индивидуальный подход к исследованию причин травм. Наша задача — определить, какие именно факторы привели к каждой конкретной травме. А затем спросить себя, какие из этих причин может предотвратить в будущем. Если это удастся сделать с тремя причинами из пяти, травмы может вообще не случиться. Этот процессе постоянного обучения.

Специалиста такого уровня в России не было очень давно. Мне на память приходит в принципе только профессор Альберто Сасси, который более десяти лет назад был в московском «Динамо». Тогда он не был оценен по достоинству, хотя являлся одним из крупнейших специалистов в Европе по изучению футбола.

Райланд не в чистом виде тренер по физподготовке — он занимается гораздо большим объемом работы, проводит исследования очень высокого уровня. Мы ему в этом помогаем.

С ним у нас есть четкие критерии возобновления деятельности в общей группе. Есть четкий алгоритм, с первого до последнего дня реабилитации прописано все по пунктам: в какой день что мы ожидаем увидеть, чего должны достичь, все целевые показатели и текущие. Плюс мы сейчас активно занимаемся тестированиями — это касается больше молодежной команды, там Райланд тоже активно помогает. У нас есть понимание, как должен выглядеть элитный молодой футболист.

Работа Морганса на высочайшем уровне. Силами тренеров ЦСКА, в том числе по физподготовке, медицинского штаба, сотрудников кафедры Университета имени Сеченова проводится ряд фундаментальных исследований, позволяющих сделать нашу футбольную науку лучше. Но загвоздка одна: думаю, мало кто эти исследований прочитает. Очень много их уже было сделано, но об этом знают единицы. Хочется надеяться, что эти работы станут отправной точкой. Мы, кстати, работаем в коллаборации с некоторыми другими клубами — «Кайратом», «Рубином».

Весь мир уже понял: только исследования могут быть спусковым крючком для изменений, которые делают футбол и конкретный клуб лучше. Мы в ЦСКА тратим время, деньги, силы исследования, получаем какие-то данные, которых нет ни у кого. Надо ли этим делиться? Я как ученый за. С другой стороны, понимаю: кто-то вообще ничего не делал. Разжевать, в рот положить можно, почему нет? Правда, далеко не факт, что разжеванное во рту смогут проглотить, а не выплюнут.

Уверен: департамент науки, исследования, образования ЦСКА будет первым в России и точно одним из ведущих в Европе. В ближайшие год-полтора получим структуру, которая будет устойчива и обеспечит системное развитие и повышение квалификации всех сотрудников клуба. Райланд тоже развивается каждый день, мы тоже стараемся. Дискуссии иногда доходят до того, что мы в 3 часа ночи можем последними СМС, обменяться, а в 6 утра возобновить переписку. Может, это неправильно, жены наши точно против, но тем не менее.