В этом году защитник ЦСКА и национальной сборной России Сергей Игнашевич поставил несколько рекордов. Матч с Андоррой – 50-й гол в карьере. Ни один советский и российский игрок обороны столько не забивал. Игра с «Трабзонспором» – 50-я в Лиге чемпионов и 100-я в еврокубках. Эти цифры опять же уникальны для отечественных игроков всех амплуа. В мае Сергей сыграл свой 500-й матч и, кстати, отличился в нем, открыв счет в противостоянии с «Динамо» (2:2). В общем, Игнашевич постоянно дает информационные поводы. И интервью теперь дает чаще, что позволяет открыть в нем неординарного человека. Я открыл это давно, давно на «ты», поэтому в интервью не стал переходить на протокольное «вы».

О кольцевой композиции и Кумане

C: Близость рубежного, 50-го гола тебе психологически не мешала? Или, наоборот, мотивировала?
Разве может защитника давить магия количества забитых мячей?! Раньше я забивал по три-четыре гола за сезон. Перед началом нынешнего у меня был 41. Я планировал забить 50, но никак не в этом году. А потом, когда у меня пошло и я стал приближаться к этой цифре, то, конечно, хотелось побыстрее забить. У меня моментов в игре не так много, как у атакующих футболистов, поэтому ни перед ударом, ни после ни о чем подумать не успеваешь – только бы ногу или голову подставить. Два-три момента за матч у центрального защитника – не больше.

C: Первый гол в карьере наверняка вызвал больше эмоций, чем 50-й.
Да, конечно! Но комизм ситуации в том, что эти два мяча отличны от всех остальных сорока восьми и очень похожи друг на друга. Мой первый гол – за «Крылья Советов» в ворота «Алании». Подача с углового, я чуть-чуть чиркнул по мячу – он попал в колено защитнику и залетел в ворота. Но на меня записали. 50-й в ворота Андорры – тоже слегка задел мяч, и он попал во вратаря. И больше таких голов в карьере не было. Остальные более-менее чисто залетали.

C: А когда забил Андорре, сразу вспомнил об этом нюансе? Прямо на поле?
Нет, уже потом, когда нарезку голов для моего сайта готовили. Забавное совпадение, конечно.

C: Как отмечал первый гол? Проставлялся?
Нет. С меня никто не требовал, не намекал, не шутил, а я сам в 20 лет не подозревал о подобных традициях. И гол получился сомнительный – я не знал, запишут его на меня или нет. Тур проходил в выходные, а в понедельник выходили газеты. И вот я провел почти два дня в томительном ожидании – будет моя фамилия или нет, увидят ли ее родители, друзья. Когда утром купил газету, был счастлив безумно.

C: А сейчас как отмечал?
50-й? Никак не отмечал. Жена меня поздравила, сын. По возвращении из сборной – Слуцкий.

C: У нас, к сожалению, не чествуют игроков, которые добились каких-то достижений.
Пример – НХЛ, НБА. Перед матчем куча всякой статистики – ты ее, конечно, видишь и знаешь. Я, например, знаю лучших бомбардиров в истории НХЛ и НБА, но не знаю лучшего бомбардира в истории советского чемпионата. Кажется, Блохин, но не уверен. И люди не знают, как реагировать на эти цифры. «50 забил защитник? Ну, здорово. А до этого никто столько не забивал?» Совершенно разное восприятие цифр там и здесь.

C: Партнеры по сборной были в курсе, что ты забил 50-й мяч?
Нет. И трудно было бы предположить, что это станет кому-то известно. Да и не та цифра для футболиста. Люди и по двести забивают.

C: Получилось, ты скромный герой.
Тут о геройстве речи быть не может. Достижение сугубо российского масштаба. Никак не международного. Взять того же Кумана… Больше 190 мячей. Мои 50 голов по сравнению с его голами – смех!

C: Своя рубашка ближе к телу.
Равняемся-то мы все равно на лучших. Подобные достижения надо сдержанно воспринимать.

C: А мне кажется, их необходимо афишировать.
Афишировать, может быть, и нужно. Но воспринимать, конечно, сдержанно.

C: Нам мешает скромность. Не только в спорте. Мы как будто стыдимся своих успехов.
Это наш менталитет.

C: Так его надо менять. Та же благотворительность. У нас считается, что ею следует заниматься тайно. Как погибший хоккеист «Локомотива» Иван Ткаченко. Но ведь игроки для многих являются примером. Поэтому я прошу тебя рассказать, как прошел аукцион футболок, которыми ты обменивался на поле с известными игроками.
Там порядка 50 маек. Наш клуб сотрудничает с организацией, которая называется Армией спасения. Она помогает детям с разными проблемами. Был аукцион – вырученные деньги пошли на помощь мальчику. Ему сделали операцию. Пройдут и другие аукционы.

C: О таких вещах нужно больше говорить – и не стесняться.
У нас порой самую незначительную помощь общественность воспринимает как самопиар. Не говорю уже о шоу-бизнесе, где граница пиара и реальной помощи совсем размыта. Поэтому есть смысл промолчать, вести себя поскромнее, когда занимаешься чем-то подобным.

C: Знаю, что игроки ЦСКА еще и Вене Мандрыкину на лечение деньги собрали. Сколько получилось?
Больше ста тысяч долларов.

C: Почему же вы молчите?
Но об этом не мы должны говорить, наверное, клуб, СМИ.

О Большом театре и агрессии

C: Ты повышаешь свой культурный уровень – ходишь в театры, галереи, читаешь книги, общаешься с людьми искусства. Это влияет на игру?
Эффекта большого я не заметил (смеется). Все это мне просто нравится, все это, безусловно, обогащает внутренний мир.

C: Культура подавляет агрессию в человеке, а без агрессии футболист уже не тот на поле.
Здесь нет связи. В спорте свои законы и правила. В определенный момент нужно в единоборстве жестко ставить ногу, и ты это сделаешь, даже если перед матчем читал Ивана Бунина. И ты отдаешь себе отчет в том, что можешь получить травму, ее может получить соперник. Наличие в кармане билета в Большой театр не убережет тебя ни от чего. Таковы реалии в спорте.

C: Афиша культурных мероприятий, на которые в ближайшее время пойдет Сергей Игнашевич. Анонс!
Хотел пойти на хоккей: «Динамо» – СКА. И на «Атлант» – «Металлург» (Магнитогорск) в Мытищах. Собираемся в Большой театр, на открывшуюся после ремонта историческую сцену. Точнее, на балет «Спящая красавица». В театр пойдем обязательно. Мы с женой стараемся каждый месяц выбираться на какой-то спектакль. Евгений Миронов восстановил «Театр Наций». Собрал очень талантливый состав труппы – Хаматова, Персильд, Морозова. Если будет играть и сам художественный руководитель, вообще великолепно. Жду не дождусь, когда появится репертуар, чтобы выбрать что-нибудь подходящее. Артур Смольянинов недавно пригласил на премьеру по Иосифу Бродскому «Горбунов и Горчаков». В октябре точно не смогу – только в ноябре. Нравятся мне постановки и язык Шекспира, Бернарда Шоу. Очень нравятся актеры старой школы. Но они уже не молоды. Поэтому стараемся ценить это время и как можно больше ходить именно на них. Я это понял, когда один за одним ушли из жизни Янковский и Абдулов.

C: Почему так хочешь в Большой?
А я не был там до реконструкции. Жалею, что не могу сравнить с тем, что было. Наташа была, и для нее это не так интригующе, как для меня.

C: А мог бы пойти в Большой на балет «Спартак» Арама Хачатуряна?
Конечно.

C: Представляешь заголовки газет и в интернете, если бы кто-то тебя там увидел?
Да (мечтательно), представляю…

О дружбе, ревности и национальном флаге

C: Должны ли футболисты дружить, чтобы их команда добивалась высоких результатов?
Одно другому не мешает. Безусловно, дружба есть, но по своему опыту скажу, что немного видел футболистов, которые были дружны на протяжении долгого периода. Да, сначала сближаются, но потом расстаются, переходят в другие клубы. Или, предположим, они сидят вместе на скамейке запасных в обнимочку, а затем кто-то из них начинает выходить на поле, а другой продолжает сидеть. И они уже по-другому смотрят друг на друга. Они могут год просидеть на скамейке и быть лучшими друзьями, и буквально через неделю после того, как один из них выйдет на поле, ситуация поменяется.

C: Ревность?
Ревность, зависть… Или надменность. Это если с другой стороны посмотреть. Но есть, конечно, и обратные примеры.

C: У болельщиков с футболистами тоже не получается дружить. Отчуждение все заметнее. Как с этим быть?
Сейчас у болельщика есть возможность высказать свое мнение публично, чего раньше не было. Поскольку у нас люди всегда чем-то недовольны, из-за нашего менталитета, то критических стрел больше, чем позитива. Надо смотреть на это глубже. Невысокий уровень жизни большинства людей. Соответствующее отношение народа к спортсменам, которые зарабатывают большие деньги. Такое же отношение к власти, при которой возможна такая ситуация. Но футболист ведь зарабатывает деньги своим собственным трудом. И это наша удача, что за свой труд мы можем получать большие деньги. Но некоторые эту возможность приравнивают к возможности, допустим, бизнесменов зарабатывать себе на жизнь более легким путем. Не говорю уже об отношении к благосостоянию наших чиновников. Футболиста становится модно ругать, так же как и власть. У нас в обществе нет единения. Не хватает любви друг к другу. В нездоровом обществе не может быть здоровых отношений между футболистами и болельщиками.

Я был в США. Их футбольная сборная не только регулярно играет на мундиале, но также регулярно выходит из группы в плей-офф. Разве это показатель только того, что в сборной США высококлассные футболисты?! Нет. Футболисты играют за свою страну, где их искренне любят и ждут. Поэтому у них такая самоотдача. В стране практически на каждом доме висит национальный флаг. Это опять же говорит о любви к стране, к своему соседу, друг к другу. Любой полицейский при встрече просто поздоровается с тобой, а не попросит показать прописку. Да, у них есть проблемы в стране, но уважения друг к другу не отнять. И это не только сборная США, посмотрите на выступления австралийцев, новозеландцев.

C: Наверное, это в какой-то степени зависит от прессы. От акцентов, которые она расставляет. Многие игроки сейчас говорят, что прессу они не читают.
Я читаю. Интересуюсь статистикой, анонсами, результатами. Читаю интервью с людьми, которые мне интересны. Вот всякого рода статьи не читаю. На определенном этапе, наверное, любой сталкивается с необъективностью, с неоправданной критикой и перестает читать. Но без информации ты как без рук. Мы обязаны знать, что о нас думают и что думают о наших соперниках. Кто, как и кем усилился или наоборот и так далее. Поэтому все возвращаются к чтению, но избирательному.

C: А комментарии к новостям ты читаешь?
Если где-то увижу свое высказывание, то читаю.

C: И какие ощущения?
Хотелось бы, чтобы люди правильно реагировали на мои слова. Но это иллюзии. Всегда есть те, кто читает с закрытыми глазами.

C: Роман Широков говорит, что от своего твиттера он получает больше положительных эмоций, чем отрицательных. А ты от своего сайта?
Все зависит от моего настроения, от состояния души. Стараюсь на вопросы конференции отвечать в охотку, но понимаю, что не все из того, что я могу сказать, нужно говорить публично. Сказать, что я получаю удовольствие… вряд ли. Это был бы мазохизм. Но я понимаю, что этот процесс общения нужен и взаимовыгоден как мне, так и болельщикам.

C: Болельщики обычно ненавидят игроков и тренеров команд-соперниц, а футболисты друг к другу вполне лояльны. С кем из конкурентов ты общаешься?
Чаще, наверное, с ребятами из «Зенита» – Широковым и Зыряновым. Поздравляем друг друга после удачных матчей.

C: Подколки бывают?
Обязательно.

Об эмоциях, фанатах и словах поддержки

C: Главный тренер ЦСКА Леонид Слуцкий как-то сказал в интервью, что для армейцев победы считаются чем-то естественным, поэтому им не радуются, а вот поражения воспринимаются чрезвычайно болезненно. Получается, команда совершенно не получает положительных эмоций.
Главное – результат команды по окончании сезона. И все эмоции берегутся для решающего финишного рывка. Гинер и Газзаев приучили нас достойно и сдержанно воспринимать локальные победы.

C: Команда, словно стесняясь, подошла поприветствовать трибуны после исторической, самой крупной победы в Лиге чемпионов – над «Трабзонспором». Разве это нормально?
Это тебе кажется, что мы не так эмоционально воспринимаем, как должны. Мы очень рады этому факту. Но этим матчем мы не выиграли Лигу чемпионов, чтобы предаться бурной радости. И потом, у нас нет устоявшейся традиции подходить после матча вплотную к фанатскому сектору. Да еще милиция всегда этим недовольна.

C: Но ведь послематчевая радость отнимет всего пару минут. Вы отлично выполнили свою работу и заслужили аплодисменты. Если вы сами себя не любите и не цените, то как же вас будут любить болельщики?
Почему не любим?! Мы себя любим и ценим. Так же, как и ты себя. И болельщики себя любят и ценят. Но это будет двуличием, если после побед мы все вместе, а после поражений – свист и мат. В обзорах европейских чемпионатов, в частности бундеслиги, можно увидеть, как футболисты вместе с активными болельщиками через рупоры, мегафоны кричат слова поддержки, чуть ли не хороводы водят. Я уверен, что все это обсуждается с футболистами – как сделать так, чтобы всем было интереснее и веселее. Поэтому после игр – удачных и неудачных – существует понимание и единение. У нас этого совершенно нет. Хотя настроить такую связь, мне кажется, несложно. Меня часто спрашивают: «Почему вы не всегда аплодируете после матча своим болельщикам?» Потому что футболисты понимают, что болельщики – это неотъемлемая часть игры. И они могут существенно повлиять на настроение и самоотдачу своей команды. И мы ждем и надеемся на это. Особенно в трудные минуты. Но у нас болельщик, как в театре, покупает билет и считает, что за это он имеет право спрашивать с нас за все хорошее и плохое. Но футбол – это не театр. Здесь не надо выключать мобильный телефон и кашлять в платок. Результат и настрой игроков зависят в том числе от того, насколько громко, преданно и искренне будут поддерживать болельщики. Есть один неприятный пример того, что болельщики существуют сами по себе. Я не забиваю пенальти в Казани, и сразу же армейский сектор за нашей спиной выдает: «У вас зарплата, у нас мечта…». Ну ладно, я и команда переживем. Но почему футболист обязан идти и благодарить за такую поддержку?! Конечно, после игры все развернулись и побрели в раздевалку, даже несмотря на то, что сумели сравнять счет в дополнительное время. Мы тоже живые люди.

C: Можно их простить.
А мы долго не обижаемся.

C: Не все же такие. Разве на улице тебе кто-нибудь говорит гадости?
Нет.

C: Тех, кто подходит сфотографироваться, взять автограф, гораздо больше?
Да, конечно. Вообще, за пределами поля болельщики становятся адекватней.

C: Значит, на всяких упырей не стоит обращать внимание.
Футболисты – такие же ранимые люди, как и болельщики, как и все остальные. Хотя обязаны на многое закрывать глаза.

C: Кто-то должен сделать первый шаг к сближению.
Думаю, это должны сделать наши активные фанаты. Мы все в этом заинтересованы. И все от этого выиграем.