Накануне завоевания четвертого подряд чемпионства Сергей Семак рассказал Денису Романцову о том, как дважды порывался уйти из ЦСКА в середине девяностых, ходил на скачки в Париже и выводил из кризиса ростовский банк.

- Вы говорили, что собираетесь отдать одного из ваших сыновей в школу «Зенита». Планируете осесть в Питере?

– Что до меня, то мой контракт заканчивается в конце года, а Семену просто надо где-то тренироваться. Сейчас он ходит в ДЮСШ, но нужен уровень получше, поэтому осенью хотим перейти в школу «Зенита». Правда, болеет Семен за ЦСКА, но внутренних противоречий по этому поводу нет – слишком юн еще. Для него главное – заниматься на высоком уровне.

- Болельщик ЦСКА Семен Семак в курсе, в чьи ворота папа забил свой сотый гол?

– Может и в курсе, не знаю. Когда я играю против ЦСКА, Семен болеет за ничью. А вот старший сын Илья болеет за «Динамо» – и футбольное, и хоккейное. Вчера поздравлял его с победой в Кубке Гагарина. Он в безумном восторге был.

- Динамовцев вчера поздравлял и Роман Широков. Среди нынешних игроков «Зенита» вы ведь знаете его чуть ли не дольше всех.

– Да, мы с Романом пересеклись в ЦСКА еще лет десять назад. Часто вспоминаем ребят, с которыми вместе играли. Роман у нас один из главных шутников в команде – вместе, наверное, с Кержаковым, Быстровым и Бородиным.

«Собираюсь отдать сына в школу «Зенита» – правда, болеет он за ЦСКА»

- Еще одна арена сатирического мастерства Широкова – твиттер. Помните, какой розыгрыш вы учинили в интернете лет за десять до появления твиттера?

– На сборах пришла идея проверить, откуда в прессе берутся слухи и насколько объективная там информация. Делать было нечего, вот мы с Валерой Минько и запустили в гостевой на Peski.ru слух, что Олегом Корнауховым интересуется «Фейенорд» – на следующий день это было во всех газетах. Ажиотаж был приличный – ссылки вели уже куда угодно, но только не на ту гостевую. Мы убедились, насколько легко генерировать сплетни.

- Но вы-то могли оказаться в «Фейенорде» по-серьезному.

– Да, в 1996 году я подписал с «Фейенордом» личный контракт. Играли в Роттердаме еврокубковый матч и после него мне предложили переехать в Голландию. Тогда многие молодые игроки уезжали из России и у меня тоже было желание посмотреть, попробовать. Но клубы не смогли договориться о сумме трансфера и сделка сорвалась.

- Вы уехали в Луганский спортинтернат в двенадцать. Как к этому отнеслись родители?

– Мама была против моих занятий футболом – да она и сейчас против. Зато отец нас поддержал – не только меня, но и моих братьев. Правда, сейчас я тоже скорее против того, чтобы мой сын Семен строил профессиональную карьеру в футболе, но если у него будет уж очень сильное желание – я ничего не смогу поделать.

- Ваш младший брат Николай занимался в армейском интернате. Почему его не взяли в дубль?

– Он замечательный футболист, но ему не хватило удачи – поиграл в «Реутове» и еще где-то во второй лиге. Сейчас его жизнь не связана с футболом.

- С двенадцати лет вы жили самостоятельно, кучу времени проводили на футбольном поле – как вам удалось закончить школу с золотой медалью?

– Ничего сложного не было. Мне просто повезло – я из той категории людей, кому учеба дается легко. Мне очень нравились точные науки – любимыми предметами были алгебра и геометрия. Видимо, все потому, что у нас был отличный учитель по математике. Но увлекался я в меру – на физико-математический факультет все-таки не стал поступать.

«Мама была против моих занятий футболом – да она и сейчас против»

- К Москве долго привыкали?

– Со мной из спортинтерната приехали еще двое ребят, но вскоре им пришлось покинуть Москву. Мне поначалу было очень тяжело – чужой город, ни одного знакомого. Занимаясь в Луганске, я в любой момент мог поехать к родителям – дорога занимала всего несколько часов. В Москве же расстояние увеличилось многократно. Но постепенно я нашел новых друзей, стало попроще. Многие из них тоже стали вполне известными футболистами: Виталик Сафронов, Костя Камнев, Эдик Демин.

- Каково была пробиваться сквозь тернистую иерархию «Асмарала»?

– Поначалу я играл за «Красную Пресню» у Геннадия Сарычева. Потом он поехал в петрозаводскую «Карелию», еще одну дочернюю команду «Асмарала», и позвал меня с собой. Говорил: «Хватит во второй лиге возиться. Пора крепчать и мужать». Ну я и поехал – но так получилось, что Бесков об этом не знал, а когда узнал – сказал мне срочно возвращаться и взял в «Асмарал». Константин Иванович, конечно, гениальный тренер и великая личность.

- В каких условиях существовал «Асмарал»?

– Мы жили на даче Шаляпина, в Серебряном Бору – там не было полей, но мы все равно играли в какой-то коробке. Тренировались – прямо за Белым домом, на Красной Пресне. В начале девяностых нам, молодым ребятам, больше ничего и не нужно было.

«Макбет Сибайя говорил: «Теперь о России знают не два слова, а три: перестройка, водка и «Рубин»

- Даже зарплаты?

– Да ее практически и не было. В деньгах мы не нуждались – нас кормили, было где спать. Тех денег, что мы получали, хватало на один поход в кино или кафе. Еще я однажды купил билет на матч ЦСКА и «Барселоны». Только-только перебрался в Москву и решил посетить игру Лиги чемпионов. Когда рос на Украине, мне нравилось киевское «Динамо», а в России больше всех поддерживал ЦСКА – это как-то плавно перетекло из симпатии к хоккейному клубу. В общем, решил сходить.

- И как?

– Ощущения были непередаваемые – в то время, в 1992 году, не то что ходить, а даже просто смотреть по телевизору матчи Лиги чемпионов удавалось редко. Помню, как поразился атмосфере – я ведь первый раз в жизни присутствовал на матче такого серьезного уровня.

- Через 17 лет вы и сами обыграли «Барселону» в Лиге чемпионов. Что творилось в гостевой раздевалке «Камп Ноу» после финального свистка?

– Больше всех радовался Макбет Сибайя. Говорил: «Теперь о России знают не два слова, а три: перестройка, водка и «Рубин». «Все были счастливы, все вдруг поняли, что нет ничего невозможного. Ну а потом в аэропорту нам показывали большие пальцы болельщики «Реала», говорили: «Молодцы, молодцы!». С другой стороны, мы понимали – это локальный успех, мы ниоткуда «Барсу» не выбили и она наверняка пройдет дальше.

- В аэропортах с вами вообще много чего интересного случалось - однажды, если не ошибаюсь, призвали в ряды Вооруженных сил. Было дело?

– Мы прилетели в Шереметьево с юношеского чемпионата Европы. Меня встретил администратор Светиков и отвез к Тарханову, который сказал, что хочет видеть меня в ЦСКА. У меня был действующий контракт с «Асмаралом», но армейцы то ли не смогли, то ли не захотели договариваться с Аль-Халиди, президентом клуба, – гораздо проще было призвать меня в армию. Такая практика существовала давно. На тот момент «Асмарал» уже выступал в первой лиге и о приглашении в ЦСКА можно было только мечтать. Я даже не раздумывал – соглашаться или нет. Правда, по истечении срока службы я обязан был вернуться в «Асмарал» и отработать годы, которые мне оставались по контракту.

- Зимой 1997-го вас прилично побросало – «Асмарал» требовал вашего возвращения, сами вы провели первый сбор с «Торпедо», а сезон в итоге начали в ЦСКА. Ничего не упустил?

– Еще Николай Толстых звал меня в «Динамо», утверждая: «Мы решим все вопросы с Аль-Халиди, проблем никаких не будет». Я к тому моменту ушел из ЦСКА и вместе с группой бывших армейцев тренировался под руководством Тарханова в «Торпедо». Торпедовцы тоже обещали договориться с Аль-Халиди, но безуспешно – на второй сбор с ними я уже не поехал. В итоге меня через Валерий Минько позвали назад в ЦСКА: «Мы уладим все вопросы, – говорили, – хотим тебя видеть». Они наконец-то договорились и я остался в ЦСКА.

«В ЦСКА после тренировок возникали проблемы с едой, но ничего страшного – все равно что-то находили»

- Хохлов рассказывал, как вы жили в пансионате на Соколе, вчетвером в одной комнате – он, вы, Радимов и Шуков. Спартанские были условия?

– Мы и в «Асмарале» жили вчетвером – сначала на базе, потом снимали квартиру. Да, в ЦСКА действительно после тренировок иной раз возникали проблемы с едой, но ничего страшного – все равно что-то находили.

- Вы стали капитаном в девятнадцать. Решение Тарханова?

– Александр Федорович как-то сказал: «Я поговорил с ребятами, все хотят, чтобы ты стал капитаном». Команда и так была довольно молодая, поэтому ничего удивительного в моем назначении не было. К тому же было не так уж и важно, кто капитан – команда была очень дружная. Развлекались, например, тем, что называли друг друга по отчеству – Валерий Викентьевич, Владислав Николаевич, но больше всего ребятам нравилось мое отчество – Богданович. В том ЦСКА мне было наиболее комфортно – я был молодой, дороже команды у меня ничего и не было. Потом, конечно, повзрослел, произошла переоценка ценностей.

- В том же сезоне в ЦСКА появились первые легионеры – Леонидас и Самарони. Как они вам?

– Когда увидел Самарони, не мог поверить, что это бразилец. Он был абсолютно русским как по внешности, так и по менталитету. Другое дело Леонидас – вот уж у кого был бразильский характер: привык радоваться жизни под солнцем, а когда погода ухудшилась – и футбол стал не мил.

«С Газзаевым общались очень часто, практически ежедневно, как на футбольные, так и на житейские темы»

- Леонидас – самый чудаковатый легионер на вашей памяти?

– Да нет, среди русских чудаковатых не меньше, чем среди иностранцев. Даже больше. Например, в «Москве» были замечательные аргентинские ребята – талантливые футболисты и хорошие люди. Тот же Эктор Бракамонте здорово играет на гитаре и поет – слышал, после моего ухода он даже устраивал концерты для команды.

- Как удалось усмирить болельщиков после поражения от «Мельде»?

– Они тогда пришли к нам в отель, бросили свои шарфы – я понимал их эмоции, мы поговорили по душам. Объяснил им, что мы хотели победить не меньше, чем «Мельде», но одного желания не хватает. Выслушав меня, ребята забрали обратно свои шарфы. Я ведь был знаком со всеми лидерами фанатского движения, которые регулярно ездили с нами на выезды, с некоторыми и сейчас общаюсь.

- Спаллетти ставил вас на место правого защитника, Садырин – и вовсе либеро. Легко было перестраиваться?

– Как раз последнего защитника было играть очень легко – наверное, поэтому на этой позиции играли до сорока лет. Скажем, Бородок доигрывал в «Крыльях» именно на месте либеро – эта позиция требует большого понимания игры и не очень больших функциональных возможностей. Нужно не столько бегать, сколько понимать игру. Думаю, Садырин остался доволен моей игрой в роли либеро.

- Помните прощальный разговор с Газзаевым?

– Мы были на сборах в Италии и я пришел к нему посоветоваться. Валерий Георгиевич сказал: «Здесь тебе рады, но желание посмотреть что-то новое тоже полезно». Я полетел в Париж, откуда позвонил Валерию Георгиевичу и сказал, что решил подписать контракт. За то время, что вместе работали в ЦСКА, мы общались очень часто, практически ежедневно, как на футбольные, так и на житейские темы.

- Недавнее недопонимание удалось уладить?

– Никакого отношения, кроме как положительного, у меня к Газзаеву, как к человеку и тренеру, не было и нет. Просто журналисты неверно интерпретировали мой юмор.

«Франция – замечательная страна, но я русский человек и мне более комфортно жить на родине»

- Быстро освоились в Париже?

– Помогали друзья Игоря Яновского, который тоже играл за «ПСЖ». Свободное время проводил с легионерами – Марио Йепесом, Бранко Бошковичем, Паулетой. Дружили семьями, ходили вместе покушать. Сам я любил с семьей гулять в парках, ездить на велосипеде. Путешествовали по Северу и Западу Франции – были в Бордо, Шампани. Еще близко общались с вратарем Лионелем Летизи – у него были свои лошади и он приглашал меня на скачки. С точки зрения расширения кругозора время было замечательное. Франция – замечательная страна, но я русский человек и мне более комфортно жить на родине.

- Какие еще страны любите посещать?

– Меня поразила Япония – своим развитием, отношением людей к жизни. Я и до чемпионата мира-2002 туда ездил и был приятно удивлен японской культурой.

- Помните, где и с кем смотрели финал Кубка УЕФА-2005?

– Евгений Леннорович приглашал в Лиссабон, но не нашлось такого рейса, который позволил бы слетать без ущерба для тренировочного процесса в «ПСЖ». Поэтому смотрел со своими французскими друзьями в Париже. После игры поздравил всех кого мог.

- После вашего перехода в «Зенит болельщики ЦСКА перестали кричать «Эй, Семак, давай забей», хотя прежде эта кричалка звучала даже на матчах с «Москвой» и «Рубином». Обратили на это внимание?

– Я и раньше этого не замечал – только если очень сильно прислушиваться. Не придаю этому особого значения.

«Когда вызвали в сборную перед Евро-2008, не очень обрадовался – мы планировали на это время отпуск на Сицилии»

- Вы акционер одного из региональных банков, чей головной офис находится в Ростове. Как вы там оказались?

– Если есть какие-то средства, нужно сделать так, чтобы в будущем они приносили доход. Банк из-за кризиса переживал непростые времена, поэтому и решил вложить в него деньги. Разумеется, не стал бы этого делать, если б не был уверен в друзьях, которые занимались им. Думаю, мои знакомые, пользующиеся услугами этого банка, довольны. Мне часто звонят футболисты – кому-то нужно разместить деньги, кому-то – взять кредит. Идем им навстречу, чтобы минимизировать временные затраты.

- Другой ваш бизнес – прокат лимузинов – также развивается?

– Да, им непосредственно занимается первая жена, но мне тоже периодически звонят футболисты – просят помочь с транспортом. Я и сам однажды пользовался услугами своей компании – когда жену с ребенком из роддома забирал. Чтобы не ехать на нескольких машинах, решили комфортно добраться на лимузине, но на небольшом.

- Приглашение в сборную перед Евро-2008 – самая большая неожиданность в футбольной карьере?

– В прессе этот вопрос часто поднимался, но все равно было неожиданно. Я не был знаком с Гусом Хиддинком и не надеялся на приглашение. Когда позвали, был приятно удивлен, но не скажу, что изначально так уж обрадовался. Дело в том, что мы с семьей запланировали отпуск на Сицилии как раз на время Евро и, если бы меня отсеяли перед чемпионатом, было бы довольно обидно. К счастью, я сразу стал играть в основном составе.

- В дальнейшем-то на Сицилию съездили?

– Я так и не смог, а семья съездила.