Покупка российских клубов частными предпринимателями могла привести к чему угодно. Пока не появился Гинер. Новый президент ЦСКА показал стране, что футбол может быть успешным бизнесом: Юрия Жиркова купили в Тамбове за 300 тысяч долларов, а продали в Лондон за 18 миллионов фунтов; ЦСКА накупил перспективных бразильцев и выиграл с ними несколько чемпионатов и Кубок УЕФА; Гинер первым в России осмелился обнародовать бюджет клуба. Когда Сергей Фурсенко объявил о революционном переходе чемпионата на систему «осень-весна», все вспомнили, что это идея Гинера, – и если он задумал что-то еще, это наверняка осуществится.

– Как получилось, что в 2001 году вы возглавили футбольный клуб?

– Мне это всегда интересно было. Я люблю футбол, всю жизнь им увлекаюсь. Никогда не играл на каком-то серьезном уровне. Но мне почему-то всегда хотелось в футболе себя реализовать: сделать клуб европейского уровня, создать что-то, развить. В 1993 году я возил на чемпионат мира молодежную сборную России в Австралию, по мере возможностей помогал нашим футболистам.

– Какой у вас тогда был бизнес?

– Я занимался энергетикой, гостиничным бизнесом и металлургией.

– С точки зрения бизнеса футбол был вам интересен?

– Даже в мировом масштабе бизнес на футболе не построил еще никто. Хорошо, когда клуб выводишь в ноль, когда не надо добавлять денег, брать кредиты и прочее и прочее. А то люди часто путают: клуб говорит о том, что прибыль у него такая, а какие у него долги, закупки, какие налоги он платит – об этом почему-то часто умалчивают. Вообще, нельзя рассматривать футбол с точки зрения быстрых инвестиций и возврата. Это не тот бизнес, на котором можно сделать деньги.

– Тогда зачем вам это все понадобилось?

– А зачем люди восстанавливают церкви, спонсируют детские дома или дома престарелых? Вы только представьте, что никто не будет заниматься футболом. Все будут спрашивать – зачем? Зачем Керимову, зачем Дюкову, зачем Галицкому, зачем Федуну. Футбол – это спорт номер один. Мы можем доставлять удовольствие огромному количеству людей. В будущем футбол войдет в рамки экономики, и заниматься этим делом станет проще. У всех будет четкое понимание: вот бюджет, вот акционеры, они решают, куда тратить деньги, как развиваться и так далее. По сути, законы в футбольном бизнесе такие же, как в металлургии или энергетике. С той поправкой, что это все-таки спорт, соревнование. Мне, честно говоря, интересно соревноваться с другими. Когда я пришел, было интересно соревноваться с Филатовым и Червиченко. Потом они ушли, кому-то стало интересно соревноваться со мной.

– В чем интерес?

– Кто лучше может структурировать, подготовить свой клуб. Кто может победить. Возьмите рейтинг Forbes. Казалось бы, какая человеку разница, на первом он месте или на третьем, да? Денег полно, все отлично. А разница очень большая. Каждый мужчина, который имеет стержень и желание доказать себе, что он лучший, всегда будет стремиться на первую строчку.

– Неужели у вас не появилось никаких преференций после того, как вы возглавили ЦСКА?

– Сегодня уже нигде такого нет. Возглавил Сандро Росель «Барселону» – ну ведь не для того, чтобы быть ближе к премьер-министру Каталонии? Это для себя. Да и те деньги, которые сегодня тратятся на содержание клуба, наверное, могли бы помочь построить отношения с какими-то нужными людьми. Если вы говорите о политических дивидендах, то я могу сказать, что никогда их не искал. У нас есть много бизнесменов, к которым руководство страны относится так же тепло и которые вообще спортом не занимаются.

– Вам приятно, что вас узнают на улице?

– Мне – нет. Я очень непубличный человек, и для меня это немного в тягость. Но какие-то вещи я делать обязан. Не могу болельщику объяснить, что если он меня вдруг в ресторане не узнает и я не услышу за спиной «О, Гинер, привет», то особо не расстроюсь. Однако если меня попросили об автографе, я не могу человеку отказать. Я его понимаю. В СССР, когда я был еще ребенком, мне так хотелось автограф Мунтяна Володи получить. А он взял и вышел через заднюю дверь. Мы с ним товарищи сейчас, он мне хоть каждый день расписываться может, но я его до сих пор укоряю: Володь, говорю, я тебя два с лишним часа ждал, как не стыдно?

– Тогда еще одна версия: у нас часто бывает, что клубы спонсорам навязывают…

– Это точно не про меня. А какие примеры?

– «Томь», допустим.

– Не соглашусь, никто никому не навязывал. Если и было принято решение премьер-министром России по «Томи», то касалось оно госкорпораций. Это же не частному человеку, Сидорову или Пупкину, сказали: слушай, ты должен взять клуб, содержать его и вести, потому что ты состоятельный человек. Такого у нас вообще нет. А что касается госкорпораций… Слушайте, ну это государство, акционеры могут принимать любое решение, которое посчитают нужным.

– Сколько российских частных клубов вы можете назвать?

– На сегодняшний день – ЦСКА, «Спартак», «Локомотив», «Зенит», «Анжи», «Краснодар», «Кубань» и «Динамо».

– Это много или мало по меркам России?

– Ну на Украине все 16 клубов частные. Наверное, там меньше настолько богатых корпораций, как у нас, а футбол все равно частный. Мне кажется, что нужно просто принять решение и уйти наконец от госбюджетирования. На заработанные деньги корпорации или частные бизнесмены, пожалуйста, пусть клубом занимаются. И второй момент. В следующем году в Европе вводят финансовую фейр-плей, и некоторым нашим командам нужно будет решать: либо по средствам жить, либо играть на первенство края. Губернаторы, понятно, не могут потянуть финансирование. Поэтому клуб нужно передать в частные руки: оставить себе блокирующий пакет, а остальное отдать бизнесу. Вот в том же Томске есть частные спонсоры, которые команде помогают. Есть такие же спонсоры в Ростове и Перми. Так отдайте им акции, не держитесь за них, пусть они будут ими владеть. Бизнесмен устроен все-таки по-другому, нежели чиновник. Он будет лучше думать, стараться, потому что рискует своими деньгами.

– Пример того же Томска показывает, что региональные футбольные клубы в России крупным компаниям вообще не нужны.

– Еще раз: они не нужны ровно до того момента, пока это не будет приведено в рамки экономики. То есть пока клубы не начнут зарабатывать сами, и спонсору не придется год из года вынимать из своего кармана 50 или 100 миллионов долларов. Вот заработал клуб, допустим, 70 миллионов, он на них и должен жить. А у нас сейчас получается, что клуб заработал 15 миллионов, а бюджет у него – 90. Так не делайте 90! Вы думаете, что в «Реале» или «Барселоне» деньги не считают? И чтобы, к примеру, купить Роналду, они берут и клич бросают акционерам: «Давайте-ка сбросимся по 10 евро, Криштиану едет!»? Боже упаси. Они смотрят свой бюджет, считают: ага, мы можем купить Роналду, но платить за него будем в течение трех лет. Потому что у нас сейчас свободных есть только 20 миллионов. Акционеры не тратят собственные деньги, они тратят заработанные клубом.

– Ну вы сравнили. Одно дело «Реал», другое дело, образно говоря, «Волга». Вот сколько сейчас может среднестатистический клуб в России заработать? Процентов десять, вряд ли больше.

– Да, примерно столько. Но мы как раз сейчас стремимся к тому, чтобы заработки, в первую очередь телевизионные, увеличить. Во всем мире телевизионный контракт покрывает тридцать процентов бюджета клуба. У нас мы и пяти не зарабатываем. У нас последний контракт был на 40 миллионов долларов в год. Вдумайтесь. Турция – 275 миллионов евро. Германия – 650, Италия – 650, Испания – 600, Англия – 1 миллиард фунтов. То есть наш чемпионат в 30 раз хуже любого другого европейского.

– Телевидение у нас тоже не может сейчас футболом зарабатывать.

– А телевидение должно зарабатывать с абонентской платы.

– То есть за просмотр футбола люди должны платить?

– Да, те, кто хочет смотреть футбол, должны платить. Вот вы когда хотите мороженое, вы же его покупаете? Хотите смотреть футбол – либо идете на стадион, либо покупаете себе трансляцию по ТВ. Это нормально. Мне кажется, что те, кто футбол любит, какие-то 100–200 рублей заплатить в месяц могут.

– Ваш прогноз – когда футбольный бизнес в России перестанет быть убыточным?

– Тут не в одном футболе дело. Мое субъективное мнение заключается в том, что надо дать человеку возможность зарабатывать и при этом научить его платить. За страховку, чтобы он мог лечиться, а не бесплатной – так называемой – медициной пользоваться. За телевидение. А то можно дойти до того, что продукты будут бесплатно раздавать. Это составляющая экономики всей страны, и я уверен, что руководство этим вопросом занимается. Если вспомните, то раньше мы платили за свет, за воду, за газ меньше рубля, а телефоны вообще бесплатные были. Сейчас мы за это платим вменяемые деньги, и никто не возмущается. Другое дело, что у человека должно быть чем платить. Как говорила моя мама: «Сынок, учись зарабатывать, а не экономить».

– Многие российские бизнесмены предпочитают покупать клубы на Западе. Почему вы этого не сделали?

– У меня желание было сделать что-то именно здесь. Кстати, вот мы очень любим обсуждать наших соотечественников. А кому принадлежит «Манчестер Юнайтед»? А «Манчестер Сити»? Американцам и арабам.

– Насколько ваш ЦСКА подорожал за те одиннадцать лет, что вы возглавляете команду?

– Когда мы его брали, то он не стоил ничего, ноль. Недавно мы заказывали отчет у независимых компаний, и они оценили наш клуб в 340 миллионов долларов. Но я сторонник того, что вещь или клуб стоит не тех денег, в которые его оценивают, а тех, за которые его реально готовы купить. При этом я уверен, что любой бизнес купить можно. Если прийти сегодня к Биллу Гейтсу и предложить ему в полтора раза больше реальной стоимости «Майкрософта», то я уверен, что он с удовольствием вам его продаст.

– А вам когда-нибудь предлагали продать ваш клуб?

– Нет. Другой вопрос, что сейчас настал момент, когда нужно выводить клуб на новый уровень, а для этого могут потребоваться новые акционеры. У нас немножко замыленный взгляд на клуб, и мысли серьезных людей, которые сумели грамотно развить свой бизнес, однозначно пошли бы нам на пользу. Я думаю, что в ЦСКА назрела глобальная перестройка всего: начиная от спортивной и заканчивая финансовой частью.

– Какой сейчас у команды бюджет?

– 80 с лишним миллионов долларов.

– Он экономически выгоден?

– Если не брать трансферы, то мы находимся в рамках бюджета. Заработки – это все то же телевидение, билеты, но самая серьезная поддержка, конечно, от спонсоров и рекламодателей.

– Когда вы только пришли в ЦСКА, какой бюджет был у команды?

– Тогда я за 10-12 миллионов скупил всех самых лучших игроков со всеми их зарплатами. У всех команд в то время были скромные бюджеты, у нас еще был довольно хороший. А потом началась гонка вооружений, резко взлетели стоимости и зарплаты.

– В 2004-м «Сибнефть» заключила с вами трехлетний контракт на 54 миллиона долларов, огромные тогда деньги. Чем вы им понравились?

– Наверное, им казалось интересным развивать свой бренд через ЦСКА. Наш нынешний спонсор – «Башнефть» – тоже видит плюсы в подобной рекламе.

– Говорили о том, что «Сибнефть» пришла еще и благодаря вашим дружеским связям с Романом Абрамовичем. Вы следили, кстати, за расследованием УЕФА, которое велось в отношении Абрамовича и его связи с ЦСКА?

– Не особенно. И кстати, приход «Сибнефти» не имеет ничего общего с расследованием УЕФА. Тогда в одной лигочемпионской группе мы играли вместе с «Челси», «Порту» и «ПСЖ», и португальцы заявили, что Роман Аркадьевич, мол, является хозяином ЦСКА. И УЕФА расследовало как раз это.

– Он сам как к расследованию отнесся?

– Да никак, посмеялся – и все. Все это бред, еще раз говорю. Если «Газпром» – спонсор «Шальке» и платит им 25 миллионов евро в год, то давайте устроим расследование, кто там чем владеет, если они вдруг в одну группу попадут. Это какие-то дурные мысли, которые непонятно откуда появляются. Помните, говорили, что «Зенит» купил у «Баварии» матч полуфинала? И еще писали, что купили за один миллион евро. Ну это бред. «Бавария», у которой бюджет 300 с лишним миллионов евро, за один миллион проиграла 0:4. И Алексей Миллер, и президент «Баварии» Карл-Хайнц Румменигге, наверное, очень долго над этим смеялись.

– Вы так же смеетесь, когда говорят о договорняках с участием российских топ-клубов?

– Никогда не слышал, чтобы что-то говорили о том, что ЦСКА договорился со «Спартаком» или с «Зенитом».

– А «Локомотив» с «Анжи»?

– Вы знаете, все это настолько относительно. У нас почему-то все думают, что если команда играет немотивированный матч, то, значит, сдает. Я вас могу уверить, что если бы мы выиграли последний матч в Казани, то вся бы страна говорила о том, что Гинер купил матч у «Рубина».

– Вы специально проиграли?

– Нет, ну так футбол сложился. Я к тому, что если одному клубу нужно, а другому все равно, то по умолчанию считается, что тот, кому все равно, сдает. Можно, например, говорить, что «Локомотив» продал матч «Спартаку», потому что тот его выиграл. А почему нельзя говорить о том, как команда готовилась и что играла она лучше?

– ЦСКА долгое время считался в России одним из клубов, которые обычно не ошибаются с трансферами. Сколько человек работает в вашей селекционной службе?

– Штатных работников – четверо, но есть люди, которые добывают для нас информацию, а потом получают свои бонусы.

– Есть ли футболист, про которого вы можете сказать: «Как жаль, что он не играл в ЦСКА»?

– Таких нет. Мне вот жаль, что всю свою карьеру Рома Широков не провел в ЦСКА, хотя занимался в нашей школе. Мне обидно, когда футболисты, которые закончили с футболом, не возвращаются в свой родной клуб. Но что касается именно игроков… Когда-то нам не удалось взять Марсело, а его взял «Реал» – и что, я жалеть должен? Или когда-то мы договорились с Кака, уже подписали контракт, а он взял и перешел в «Милан». Почему я должен жалеть? Такой футболист вырос, красавец. А у нас, возможно, у него что-то не получилось бы, и карьера не такая была. Чтобы жалеть о чем-то, нужно одну и ту же часть жизни прожить дважды, сравнить. Сделать это невозможно. Поэтому я никогда ни о чем не жалею.

– Какой трансфер вы считаете самым удачным?

– Вагнер Лав. Тот интерес к футболу, то качество футбола, которое он принес в наш чемпионат, дорогого стоит. Сегодня к нам приезжают Это’о и Роберто Карлос, и дай бог, чтобы они тоже забили более ста мячей. Но Вагнер был первой настоящей звездой мирового уровня.

– Вы рассказывали, что деньги для Вагнера никакой роли не играли. Как такое возможно?

– Это правда. Он мог опоздать на тренировку, приехать и сразу сказать: «Куда платить штраф?» Он не обманывал, не придумывал, что, мол, у меня больные зубы или заболела жена с ребенком. Он всегда правду говорил. И к тому же сейчас он получает в Бразилии гораздо меньше, чем мог бы зарабатывать в Европе. И даже меньше, чем в ЦСКА.

– Когда «Спартак» приглашал Эйдена Макгиди, то предоставил футболисту телохранителя, водителя и переводчика. Какие самые необычные требования предъявлял футболист в ЦСКА?

– Ничего подобного у нас не было. Просили какие-то базовые вещи: помочь с квартирой, с машиной. Зато однажды, помню, один мой близкий товарищ из совета директоров «Мерседеса» собирался в Москву и долго выяснял, что купить с собой в Германии – сосиски, сыр, колбасу? В итоге он прилетел с целой корзиной еды, а когда я отвел его в наш магазин, понял, что все это чистая глупость. Наверное, какие-то особые представления о России были и у МакГиди: что у нас по улицам бандиты ходят, убивают и насилуют женщин. Иначе зачем ему телохранитель понадобился?

– Ходят слухи, что ЦСКА неохотно отпускает своих футболистов. Это правда?

– Нет. Сами игроки не хотят переходить в средние европейские клубы, не видят смысла. А когда к нам обращается топ-клуб, то вопросов вообще не возникает. «Ювентус» интересовался Красичем – мы его продали. Жиркова хотели видеть в «Челси», мы его отпустили.

– Просто некоторые думали, что после победы в Кубке УЕФА вы продадите в Европу полсостава, а на деле не уехал почти никто.

– Нужно понимать, что есть клубы-доноры, а есть вампиры. ЦСКА никогда не был и не будет донором. Если собрать команду, выступить один раз успешно, а потом всю ее распродать, то это никакой не бизнес. Да, какие-то деньги мы первоначально получим, а что потом с ними делать, опять кого-то искать? А вдруг так хорошо уже не получится? Одним словом, ЦСКА клеткой для своих игроков никогда не был. Если у нас были интересные предложения, то футболистов мы всегда отпускали

Автор - Александр Беляев