Сегодня исполнилось бы 70 лет Павлу Федоровичу Садырину.

Хотя вот так, официально, его на моей памяти никто не называл. Говорили просто - Пал Федорыч.

Фамильярно? Может быть. Что, впрочем, не мешало с пронзительным уважением относиться к тренеру, который сначала сделал чемпионом "Зенит", а потом - ЦСКА.

Многие из тех, кто играл у него, соберутся сегодня помянуть Пал Федорыча на Кунцевском кладбище. Из близких друзей не будет Юрия Семина и Бориса Игнатьева. Оба в Париже, готовят киевское "Динамо" к матчу с ПСЖ.

- Как до Москвы доберемся, обязательно заедем на Кунцевское, - сказал Борис Петрович, которому я вчера дозвонился на мобильный. - Приятно, что Садырина не забывают. Каждый год на его могиле встречаю бывших игроков ЦСКА и "Зенита". А сколько болельщиков приезжает! Даже молодые ребята, которые вряд ли видели в игре команды Садырина. Приносят цветы, армейские и зенитовские шарфы… Мы с Семиным часто вспоминаем Пашу. Невероятно легкий в общении, веселый, заводной, он сразу менялся, едва речь заходила о деле. Тогда это был уже другой Садырин. Твердый, обстоятельный, надежный. Вы же знаете, как он спасал людей? Эти поступки абсолютно в его характере!

Еще игроком "Зенита" Садырин с двумя партнерами по команде вытащил телефонистку из затопленного подвала бакинской гостиницы. А годы спустя, став тренером, на базе в Удельной нырнул в пруд и спас тонущего подростка.

Однако пресекал всякие попытки вылепить из него героя.

- Я и слова-то такого - "подвиг" - от Паши сроду не слышал, - заметил Игнатьев. - Если в компании из него тянули подробности тех историй, отшучивался. Рассказывал, будто о забавном приключении, не более того.

- Это счастье - иметь такого друга, как Паша! - выпалил актер Валерий Баринов, когда мы заговорили о Пал Федорыче. - Познакомил нас Семин. Они действительно дружили - а я просто был рядом. Садырин любил театр. С женой Татьяной частенько бывал на моих спектаклях. Меня всегда поражала его точная оценка того, что происходило на сцене. Он удивительно тонко все чувствовал. В нем было столько света и тепла, что этим мгновенно заряжал окружающих. Как солнышко, которое в хмурую погоду выглянуло из-за туч, - и душа радуется. Таким же был Паша.

Однажды Баринов отправился с "Локомотивом" Семина в Тольятти. ЦСКА Садырина летел на игру с "Крыльями". В самарском аэропорту оба чартера приземлились с интервалом в пару минут. Баринов успел заскочить в буфет, где за ним увязался корреспондент местной газеты. Что характерно - трезвый.

Принялся расспрашивать о предстоящем матче, интересовался мнением о сопернике. Артист с жаром отвечал, пока вдруг не услышал: "Пал Федорыч, как вы думаете…"

"Вам, наверное, Садырин нужен?" - усмехнулся он. Глаза корреспондента наполнились ужасом: "А вы - кто?!"

Когда Баринов сообщил об этом случае Садырину, тот расхохотался: "Так мы и впрямь немножко похожи…"

Напускной солидности Пал Федорыч лишен был напрочь. Ему, например, ничего не стоило отнести на тренировку мячи или манишки. Он и снежный наст на крыльце базы в Архангельском решил сам счищать в то ноябрьское утро, не дожидаясь дворника.

Поскользнулся. Сломал ногу. А вскоре новая беда - онкология.

Ему советовали уйти из ЦСКА. Поберечь здоровье. Пожить чуть-чуть для себя. Садырин отрезал: "Без команды я умру".

Президенты клубов в сентиментальности не замечены. Они мыслят иными категориями. Особенно те, кто вкладывает в футбол свои деньги. Но Евгений Гинер в той ситуации повел себя в высшей степени достойно. "Павел Садырин будет работать, сколько сможет", - заявил он. И сдержал слово.

- Гинер очень уважал Садырина, ценил все, что тот сделал для ЦСКА, - отсюда и такое отношение, - объяснил мне Игнатьев. - Таня, жена Паши, за это безмерно ему благодарна. Гинер по сей день помогает ей материально. Паша, конечно, понимал, что умирает. Но держался стойко, не раскисал. Последняя наша встреча была уже в больнице. Выглядел он скверно, но все равно находил в себе силы шутить. Даже предложил выпить винца. "Тебе же врачи запретили", - говорю. Паша отмахнулся: "А-а, ерунда!" Сиделка налила нам по граммульке. Потом он проводил меня до дверей. Через пять дней его не стало. Это было почти 11 лет назад - но Садырина мне до сих пор не хватает…

Не только вам, Борис Петрович.

Футбольный мирок усыпан картонными штампами. Но Пал Федорыч умел ловко их избегать. Он бывал разным. Жестким, вспыльчивым, непримиримым. Но скучным - никогда!