Большой психологический портрет лучшего вратаря страны Игоря Акинфеева из сентябрьского номера Total Football.

У каждого свой Акинфеев. Многоликий, противоречивый, он подобен саду семи камней. С какой бы точки ты на него ни смотрел — всей картины не увидишь.

У меня есть приятели — успешные, состоявшиеся, солидные, — которые при виде армейского вратаря теряют над собой контроль и переходят на отборный мат. И знаете: я их понимаю. Акинфеев из тех, кто вызывает исключительно бурные эмоции.

Для меня же Игорь — настоящее футбольное явление. Когда я работаю с игроками над личностным ростом в рамках тренинга "Достижение цели", чаще всего привожу в пример именно Акинфеева, эту доведенную до совершенства машину по добыванию побед.

Одиночка

Он странный, непонятный, но он — счастливый человек. И будет оставаться таким до тех пор, пока жизнь будет проверять его на прочность, а он эти испытания будет выдерживать. Его счастье в движении. В покорении намеченных вершин. В борьбе. Когда ему не хватает адреналина, он добровольно вызывает огонь на себя. Подозреваю, ему нравится идти против толпы. При этом ему хватает мужества, силы и интеллекта для того, чтобы вызывать у врагов помимо ненависти еще и уважение.

"Публика на удивление терпима: она прощает все, кроме гениальности", — писал Оскар Уайльд. Акинфееву не прощают не только гениальности, а вообще ничего. Может быть, потому, что он демонстративно отказывается от какого-либо снисхождения и возводит в абсолют свою независимость, свою успешность.

Почитайте интервью Акинфеева: в них он никогда не говорит о своих проблемах, даже о тяжелейших травмах упоминает вскользь, между делом. Потому что с детства решил: люди должны видеть только его силу.

Может быть, во многом по этой причине Игорь — человек жутко закрытый и, рискну предположить, как и всякий большой талант, раненный одиночеством. Он с огромным трудом подпускает к себе новых людей и не боится обидеть своим отказом или молчанием. На "ты меня уважаешь?" его не возьмешь.

Со многими Игорь бывает излишне жестким. Просто потому, что всегда думает о своем психологическом состоянии, о своем внутреннем комфорте, ведь от этого во многом зависит надежность вратаря. Если чувствует, что та или иная ситуация подействует на него не лучшим образом, то просто уходит:

— Многие вещи в поведении людей мне неприятны. Порой очень хочется справедливости. Иногда безумно хочется кого-то поставить на место, но я — профессиональный спортсмен, игрок ЦСКА и сборной. Я не имею права давать волю эмоциям. И прекрасно знаю, что если вступлю в конфликт, то назад дороги уже не будет.

Зато людям, которые входят в его "круг доверия", включая партнеров по команде, Акинфеев может высказать все что угодно. Имеет на это, как сам говорит, моральное право:

— Если человек заслужил — невзирая ни на что, могу выпалить ему в лицо даже самые неприятные вещи. Это лучше, чем держать камень за пазухой и плести интриги.

Порой после игр Акинфеев "пихает" одноклубникам страшнее тренера. И ему не перечат.

Камикадзе

Своим поведением вне поля, харизмой, иногда граничащей с эпатажностью, мощным эго Акинфеев напоминает мне Александра Филимонова. Та же внешняя неприступность, горделивая осанка, чуть приподнятая в превосходстве голова и тяжелый, припечатывающий, слегка с усмешкой взгляд из-под бровей. И манера говорить такая же. Твердые, неторопливые слова. Нередко, казалось бы, банальные, но за каждым — четкая жизненная позиция.

А еще их объединяют пост вратаря сборной страны, чемпионские медали и ощущение долгой спортивной жизни под защитой фортуны.

Но голкипер — почти камикадзе. Его карьера может полететь с обрыва в любое мгновение. И постоянно таскать с собой груз знания, что после малейшего твоего просчета все может закончиться, способен только исключительный человек. Многие ломаются.

Олег Романцев, искушенный психолог, говорил: "К любому футболисту могу залезть в голову, а к Филу даже не буду пытаться". Так что с уверенностью можно сказать: никто не знает, что творилось в голове Александра, когда после нелепой ошибки в игре со сборной Украины вся его восхитительная карьера покатилась вниз. Мне кажется, он не был готов к возможному провалу. Готов ли Акинфеев?

Игорь — исключительный из исключительных. Ему каким-то образом удается заранее знать, где подстелить соломку. Может быть, его дар и заключается в мастерстве предвидения, в анализе будущего. Точно так же он еще ребенком знал, что в переходном возрасте на него обрушится вал соблазнов. И старательно вырабатывал иммунитет к "выпивке/сигаретам/девочкам/плохим компаниям". Заранее дал себе установку: в случае возникновения желания отклониться в сторону — начать еще больше работать над собой. И, чем больше у него появлялось соблазнов, тем более остервенело он тренировался.

С детства Акинфеев играл с ребятами старше своего возраста. Снова — как будто заранее готовился к раннему дебюту и выходу на лидирующие позиции в клубе, к тому, что уже в 16-17 лет начнет руководить опытными мужиками, станет полноценной боевой единицей. Уже в 20 его бесили вопросы о юном возрасте:

— Если я подведу команду, кому будет легче от того, что я еще молодой?!

Победитель

Есть ощущение, что Акинфеев уже давно обсудил сам с собой тему тяжелой, сокрушительной ошибки в игре. Да, на людях он отказывает себе даже в праве на осечку, но я уверен: как и все предыдущие неприятности, даже самый невероятный ляп сделает Акинфеева еще сильнее. Просто потому, что станет для него очередным испытанием, которыми он так любит себя проверять. Пусть и придется для этого стиснуть зубы как никогда сильно.

Несгибаемость Акинфеева, его нежелание говорить о проблемах питает распространенное заблуждение: этот парень просто не сталкивался с проблемами, ему все легко дается. Но это не так. И речь сейчас даже не о травмах, хотя одни только "кресты" могли убить карьеру иного игрока. Игорь падал, и не раз.

Скорее всего, он и сам признает, что в какой-то момент просто "напросился" у футбольного бога ("Не сомневайтесь, он есть", — говорил мне Акинфеев для интервью Total Football в далеком 2007-м). А причиной тому могла стать… звездная болезнь.

Многие скажут, что не было и быть не могло у Акинфеева никакой звездной болезни… Но она была. Это ведь не что иное, как завышенная оценка себя, своих возможностей и своего права на слова и поступки. Игорь всю жизнь сам создавал реальность вокруг себя, свой образ. Один из его неотъемлемых элементов — колоссальная уверенность в себе. И вкупе с серьезными достижениями на поле она переросла в самоуверенность. Из-за чего были и срывы, и ляпы, и ошибки, и ненужные слова в прессе. Все было, обычная история.

Уникальность в другом: Акинфеев вышел из всего этого с высоко поднятой головой. Закалился, стал еще крепче. Не зря Валерий Газзаев — человек, давший когда-то юному Игорю шанс проявить себя в воротах ЦСКА, — говорил: "Акинфеев всегда делает верные выводы".

В продаже – сентябрьский номер Total Football.

В нем, помимо психологического портрета Игоря Акинфеева вас ждут эксклюзивное интервью Икера Касильяса, большой репортаж из раздираемого, в том числе и на футбольных полях, противоречиями Белфаста, разбор ситуации в "Анжи" и попытка найти в ней позитив, представление ведущих итальянских арбитров и многое другое!

Впрочем, кажется, есть все-таки одна проблема, к которой Игорь не готов. И даже опасности не чувствует. А проблема страшная. С ней в свое время столкнулся Олег Романцев. Кстати, он называл себя упертым козерогом. Акинфеев пошел дальше, говоря про себя — упертый баран! Они оба — лидеры, победители, замкнутые, противоречивые, категорически не умеющие проигрывать, необычайно гордые, где-то закомплексованные, мнительные. Атака — их оборона. И вот этот набор качеств привел к тому, что Олег Иванович изменил смысл победы в своем сознании.

Раньше он хотел выигрывать ради факта самой победы, чтобы доказать в очередной раз, что он — лучший. Но безоговорочных триумфаторов не любят, так что с годами Романцеву приходилось сталкиваться все с большим негативом в свой адрес. И для тренера стало делом принципа не оступиться, чтобы не дать врагам повода для радости.

Теперь победы стали важны не сами по себе, а лишь как способ еще больше позлить оппонентов. Может показаться, что разницы нет, но первый мотив — созидательный, а второй — разрушительный. Боюсь, что в какой-то момент и у Акинфеева мотивация может поменяться аналогичным образом.

Рекордсмен

…В тот день Сергея Овчинникова попросили из "Динамо". Мы сидели у слегка расстроенного Босса дома и говорили о вратарской доле. Говорили долго. В какой-то момент Овчинников спросил: "Знаешь, что самое сложное для вратаря?" Я начал сыпать версиями, но все мимо. "Самое сложное, — сказал Сергей Иванович, — доставать мяч из ворот. Ощущение, что весь мир смотрит только на тебя, на твой позор. И неважно, виноват ты в голе или нет".

Со многими голкиперами я потом говорил на эту тему. И все с мнением Овчинникова соглашались. Кроме одного — того самого, который все всегда опровергает. Ему вообще очень подошло бы прозвище Особенный. Если бы не было уже одного такого в мировом футболе — вторым Акинфеев быть ни за что не согласится. Даже после Моуринью.

Как и всякую выдающуюся личность, Акинфеева часто сравнивают. С легендами прошлого — Яшиным и Дасаевым. С современными харизматиками — Романцевым и Филимоновым. С удивительно похожим по карьерному пути (воспитанник и капитан клуба, в котором играет всю карьеру, первый номер сборной, лучший вратарь страны) и даже по антропометрии, но при этом полной противоположностью в "медийном" плане Икером Касильясом…

Но не меньшее, а то и большее объединяет Игоря с Моуринью. В первую очередь — четкое осознание своего особого предназначения, понимание собственной исключительности и уникальности и, конечно же, выпирающее желание занять самое видное место в футбольной истории.

Хотя Игорь, как и Жозе, уже там. А с его отношением к делу лет 10 карьеры у него впереди есть — и даже страшно подумать, какие еще рекорды он сможет поставить. Посудите сами. Очевидно, что 100 "сухих" матчей — это гроссмейстерская отметка, достигают которой избранные. Не менее очевидно, что 22 года — это детсадовский по вратарским меркам возраст, в котором большинство голкиперов только-только занимают место на скамейке запасных.

Так вот, в 22 года Акинфеев уже "отсушил" свою сотню. Притом что за плечами у него была травма передней крестообразной связки. К сегодняшнему дню он пережил уже две тяжелые травмы, и после каждой он становился только надежней.

Феномен

Всего на сегодня у армейского вратаря 19 командных титулов, 27 личных трофеев и 8 индивидуальных рекордов. То есть 54 строки в графе "Достижения". Пятьдесят четыре! Большинство везунчиков довольствуются одной…

Можно ли назвать Акинфеева баловнем судьбы? Полагаю, нет. Разве только в том, что он родился с встроенным навигатором, который указывает ему верный путь. Часто ведь люди проживают жизнь, так и не узнав, для чего же они были рождены, не найдя свое предназначение. А Игорь с четырех лет знал, что его миссия — быть вратарем футбольной сборной страны.

Все остальное он выстрадал сам. Своей бараньей упертостью. Он заслужил свое "везение" на людей, на партнеров, завоевал у судьбы право на представлявшиеся шансы. И использовал их.

Можно ли говорить о том, что ему фартит в игре? Не берусь судить. Лучше расскажу историю.

Однажды ученые, изучающие возможности человека, провели эксперимент с Криштиану Роналду. Ассистент подавал мяч с углового, а игрок должен был одним касанием с лета направить мяч в ворота. Вроде бы несложное задание. Но, когда мяч после удара ассистента пролетал метра два, выключали свет. Криштиану забивал голы в абсолютной темноте, безошибочно определяя момент для "стыковки" со снарядом. Затем свет стали выключать в момент замаха ассистента для удара. И вновь Роналду был безупречен. Что это? Встроенный суперкомпьютер, способный даже в таких условиях точно рассчитать траекторию полета мяча? И сколько футболистов в мире обладают таким компьютером?

Наверное, не больше десятка — и в их числе Акинфеев. Игорь по одному разбегу игрока может определить, что тот сделает. Потому и творит, казалось бы, немыслимые вещи. И в дебютном своем матче в чемпионате России потащил пенальти от Каряки вовсе не случайно.

Ученые, проводившие эксперимент с Роналду, обосновали его сверхспособности титанической работой над собой и фантастической памятью, которая позволила накопить колоссальный опыт различных ситуаций. Малейшего движения соперника было достаточно, чтобы мозг выудил из недр памяти нужное решение. Похоже, так же устроен и Акинфеев.

Не просто же так на овчинниковский вопрос о том, что самое сложное для вратаря, Игорь ответил следующее:

— Осознавать, что ты этот мяч не отобьешь. Как правило, это сразу ясно, но ты все равно прыгаешь, надеясь на чудо, хотя и понимаешь, что чуда не будет. И внутри все опускается. Еще до того, как мяч пересек линию ворот.

И, усмехаясь, добавил:

— А доставать мяч из сетки… Я мазохизмом не занимаюсь. Намеренно беру паузу, чтобы мяч забрал кто-то из защитников. Я на это стараюсь даже не смотреть, настраиваюсь на дальнейшую игру.