Президент ПФК ЦСКА Евгений Гинер рассказал о трансферной кампании своей команды, отметил необходимость развития детско-юношеского футбола, а также оценил выступление сборной России на чемпионате мира в Бразилии.

— Что думаете о решении УЕФА разводить российские и украинские клубы в Лиге чемпионов и нет ли у вас сожаления, что не удастся сыграть с принципиальными соперниками?
— Я не думаю, что украинские клубы для нас принципиальные оппоненты. Считаю, что это наши друзья и братья. То, что сейчас происходит, очень странно, а считать принципиальным соперником Ахметова, Суркиса или кого-то еще для меня глупость.

— ЦСКА в эту летнюю трансферную кампанию довольно скромно себя ведет. Почему?
— Я думаю, ЦСКА всегда себя так ведет. Тех футболистов, которые устраивают нас по уровню игры, обычно приходится ждать до 31 августа. Сегодня на дворе середина июля. К сожалению, у нас еще не тот чемпионат, как английская премьер-лига, когда ты делаешь предложение — и игрок бежит покупать билет на самолет. Футболисты ждут приглашений в английский, итальянский, испанский, немецкий чемпионаты. Если туда их не зовут — они едут к нам.

Я надеюсь, что к 2018 году мы создадим инфраструктуру и наше первенство поднимется. Всплеск в связи с чемпионатом мира будет серьезным. Ведь мундиаль — это большой праздник. Мы его недавно наблюдали в Бразилии, он был потрясающим. Я давно такого не видел. Поэтому надеюсь, что за три-четыре года у нас многое изменится.

— Чемпионат мира в Бразилии взорвал трансферный рынок. На днях, к примеру, было объявлено, что Хамес Родригес перешел в «Реал» за баснословные деньги.
— Мы всегда смотрим на деньги. Но это ведь виртуальные деньги. Во-первых, они расписываются, во-вторых, такие клубы, как «Реал», «Барселона», «Бавария», не могут поделить дивиденды среди пяти-семи миллионов акционеров, которых имеет, к примеру, «Реал», дав им по €2, и еще заплатить налоги. Поэтому они и платят такие деньги за игроков, но суммы зависят от заработков, которые они получают и рассчитывают на несколько лет.

Можно купить нефтяную скважину и зарабатывать на ней. А с футбольного клуба в мире никто не зарабатывает. Поэтому, чтобы эти деньги не попадали в казну в виде налогов, покупают футболистов.

— После неудачи нашей сборной на чемпионате мира пошли разговоры о судьбах российского футбола, о том, как его реформировать. Обсуждается вопрос, нужны ли натурализация иностранных игроков и лимит. Что вы об этом думаете?
— Я много слышал о натурализации футболистов, при этом РФС все время говорит про лимит: Капелло хочет на одного человека его увеличить. Я предлагаю вообще запретить иностранцам играть в российском чемпионате, а наставникам — тренировать.

Если мы увеличим лимит на одного игрока, у нас будет хорошая команда, а представьте, если увеличим на шесть, причем и в других лигах тоже? Мы будем, как бразильцы, собирать народ на пять-шесть сборных, легко.

Господин Капелло в нашем разговоре на исполкоме, когда я задал вопрос о том, есть ли лимит в Италии, ответил: конечно, там за клуб могут играть только три бразильца. Например, одиннадцать голландцев или французов могут играть на поле за «Интер», но зато только три бразильца. При этом обычно у этих бразильцев оказываются бабушки-итальянки или прадедушки, выехавшие из Испании. Это самообман. Зачем?

Сегодня чемпионом стала страна, которая вообще не знает, что такое лимит. Нужно заниматься развитием детско-юношеского футбола — это то, что немцы делают. Меня всегда больше всего удивляют две противоположные вещи: с одной стороны, надо усиливать лимит на легионеров, с другой — надо натурализовать иностранцев.

— После неудачи на чемпионате мира очевидно, что какие-то решения должны быть приняты на исполкоме. Каких вы ждете?
— Я жду отчета президента РФС и главного тренера. Я, как член РФС, как человек, который привез в Россию первый Кубок УЕФА, хочу, чтобы они мне рассказали, что и как будет.

Если у нас опять начнется разговор о том, что надо усилить лимит, перейти на систему «весна-осень» и это поможет сразу выиграть чемпионат, — это бред. Нужно развивать детско-юношеский футбол, а не сочинять стратегии и программы, которые непонятно кто пишет и о чем. Мы еще с Виталием Мутко писали программы, там все было: кто пойдет в Думу, в Совет министров, кто будет договариваться о том, чтобы государство участвовало в развитии детско-юношеского футбола. Но потом все это тихо умерло.

— Как вы оцениваете выступление нашей сборной на мундиале?
— Это наш сегодняшний уровень. Да, мы могли выйти из группы. Но когда господин Анатолий Воробьев, не помню его должность (генеральный секретарь РФС. — «Газета.Ru»), говорит, что можно было не выходить из группы, потому что там нас ждут немцы, тогда зачем мы вообще туда ехали? Мы же могли в финале выйти на бразильцев, испанцев, французов. Зачем мы вообще играем в футбол? Нам же могут сильные команды попасться?

— Игорь Акинфеев заявил, что вся наша сборная составлена из игроков российского чемпионата, а внутри страны мы не можем дорастать до уровня Лиги чемпионов и мундиаля. Что вы посоветуете делать в этой ситуации?
— Вы мне напомнили старый анекдот: я не знаю, о чем вы говорите, но ехать надо. Так и вы меня спрашиваете. Что значит «уезжать»? Когда наши футболисты нужны за границей серьезным командам, почему не перейти в более сильный чемпионат?

Но я думаю, что условия, которые наши игроки могут получить здесь в связи с тем же лимитом, там не получат. За границей им не заплатят такие деньги, поэтому они не едут. А если бы у нас была конкуренция, тогда они и росли бы лучше.

— Возможно ли взять и скопировать в России немецкую систему развития детско-юношеского футбола?
— Почему нет? Легко. Там ведь нет ничего сложного. У нас же существуют частно-государственные предприятия. Эти компании растут, как, например, «Аэрофлот». Так и в футболе. Есть частные клубы, которые все равно вкладывают деньги в детский футбол, и мне не надо рассказывать, что игроки станут вырастать тогда, когда будет лимит в старших командах.

Я выращиваю футболиста — Щенникова, Дзагоева или Акинфеева, — и они мне стоили во временных рамках $150–200 тыс. каждый, а на Западе я спортсменов за такие деньги просто не найду. Надо будет платить $5–7 млн. Зачем? Поэтому я заинтересован вырастить своих. Но это не грибы, которые можно собирать после каждого дождя.

Я не прошу денег на это у государства. Мы с Виталием Мутко разрабатывали программу создания семи-восьми детско-юношеских академий. Должна быть выстроена единая тренировочная методология сверху донизу, единая вертикаль. Вот здесь государство должно помогать.

Затраты на тренеров и интернат — это ведь не такие большие расходы. Я на всю школу трачу $3,5 млн. Дальше можно продумывать систему — драфт или аукцион за трансфер. Тогда будет заинтересованность. Тренеры получают бонусы, а когда люди заинтересованы материально, это совсем другое дело.

— Получается, что все просто, но десятилетиями ничего не меняется.
— Все гениальное просто. Надо желать и делать. Все уже придумано. А можно сесть, нажраться, выдвигать лозунги и ничего не делать. Мне понравилась статья о развитии женского футбола. Там написано: есть тенденция снижения количества клубов в женском футболе. Нам надо это изменить и увеличить количество женских клубов в российском футболе. Фантастическая стратегия развития. Теперь мы все знаем, что делать.