Георгий Щенников чуть кивает головой, и его непослушные кудри начинают жить своей жизнью, развеваясь на ветру. Его подруга Диана, кстати, очень похожая на Летицию Каста, весело хохочет над озадаченным видом Жоры, старающегося привести ералаш на голове в какой-нибудь порядок.




Ни дать ни взять — юный д’Артаньян.
То, что за короткое время стал таким же героем для тысячи мальчишек, как и остальные игроки ЦСКА, Георгий, похоже, пока толком и не осознал.

— Автографы у меня берут редко. В метро почти никто не узнает. Соседские мальчишки во дворе по пятам не ходят, — улыбается он. — Вот, правда, в школе родной недавно был, и там, да, и фотографировались все на память, и расписывался много. А так… никакого груза славы и не чувствую.
Потомственный армеец

Школа находится неподалеку от многоэтажки на Рублевском шоссе. Ее Щенников не то чтобы любил и любит, просто относится очень трепетно и уважительно. Настоящая любовь только одна — футбол.

— А знаете, я не сразу попал в футбольную секцию, — вспоминает он смущенно. — Сначала ходил на плавание, и на теннис, и вообще куда только не ходил. Короче, все спортивные секции в районе были мои. А потом мама отвела в футбольную школу. И как-то пошло. Где буду играть — никогда не стоял выбор. Была только одна команда, в цветах которой себя мог представить, — ЦСКА. Ничего удивительного — я же потомственный армеец.

Чуть позже, принимая нас, как гостей, у себя дома, мужская часть дружного красно-синего семейства Щенниковых душевно исполнит первый куплет напористого: «Звучит наш гимн, ЦСКА непобедим». Децибелы изрядно напугают любимое домашнее животное Жоры — кошку Масю, весьма упитанную, но невероятно живую особу, которая каждый раз идет в обводку, когда пытаешься ее изловить в узеньком коридоре между кухней и прихожей. Не кошка, а Карвалью прямо! Жора искренне смеется над этим сравнением и снова встряхивает кудрями. Он вообще очень улыбчивый и непосредственный парень.

— Вот тут папины медали, в этом шкафчике, — показывает он на этажерку слева, заставленную кубками, грамотами и иными свидетельствами блестящей спортивной карьеры его отца, серебряного призера Олимпиады Михаила Щенникова, и переходит к такой же по величине, но менее блестящей полке слева: — А вот тут мои. Все в основном еще из детских и юношеских команд. Кубковая на особом месте висит, а все остальные — здесь. Пробовал ли считать? Свои — нет. Папины как-то считали, но их очень много. Думаю, мне будет трудно его догнать, хотя такого спора — кто больше — у нас и не было.
Сын полка

Отец улыбается словам Георгия. Видно: рад и горд за сына.

— Сейчас уже меньше волнуюсь за него, чем раньше, — говорит Михаил. — Но сколько нервов ушло, когда смотрел его первую игру, против «Астон Виллы», вы себе и представить не можете! Просто не мог спокойно усидеть у телевизора. Но мне кажется, он справился.

Жорик смущенно добавляет: «Очень помогли старшие в команде». И продолжает:

— У нас очень дружная и хорошая команда, так что, конечно, испытывал огромное волнение, но был уверен, что если что — рядом обязательно окажется кто-то из взрослых армейцев. Больше всех помогает Сергей Игнашевич, всегда подсказывает, советует, объясняет. Вообще, из-за того что такая атмосфера в команде поддерживается опытными игроками, у нас очень легко все адаптируются новенькие. Вот Мусса Маазу тоже становится нашим не по дням а по часам. Поначалу ничего не понимал по-русски, а недавно обнаружилось, что уже выучил несколько слов. Какие? «Рыжий». И еще «катастрофа». Почему именно «катастрофа»? Вот этого, честно, не знаю.

С чем ассоциируется слово катастрофа у Маазу дедуктивным методом нам совместно выяснить так и не удалось. А вот для самого Георгия катастрофа — это наблюдать матч со стороны. Он, это видно, не хочет вспоминать о полученной впервые в премьер-лиге красной карточке, и хочется идти ему навстречу. Потому что, раз парень и по сей день так переживает, что подвел тогда команду, значит, для него это не рядовой случай. О котором он, наверное, подумал не раз и не два, даже в дни отдыха. Их теперь у армейцев, выходящих в матче за «основу» целых два.

— Я настолько устаю во время игры, — говорит Жора, когда мы прогуливаемся по узенькой дорожке во дворе его дома, — что вот этот этап пути, когда уже и от метро до дома дошел, и просто вроде надо до подъезда пройти еще... вот он кажется бесконечным. Очень много сил отнимает игра. Тем более на нас настраиваются всегда по-особому, все-таки никто не сомневается, что ЦСКА — лидер чемпионата. Особо выделить в этом плане даже не могу ни один матч — во всех настолько трудно, что после финального свистка сил хватает только на то, чтобы дойти домой. И отдохнууууть...
«Настоящий» гол

Отдых по Щенникову — это общение с друзьями, с любимой девушкой, с родными. Он без общения вообще не может и все время, пока мы разговариваем с отцом у него дома, отрывается ненадолго, чтобы посмотреть, кто там из друзей что написал в личном сообщении, в Интернете. А потом показывает фотографии на своей страничке: здесь у него все — и просто школьные друзья, и ребята со двора, и футбольные, с кем когда-либо бороздил одно поле. Кокорин, Смолов, Пилиев, Дзагоев... весь цвет российской футбольной молодежи.

— Мы и вправду очень дружим. Часто по футбольным меркам видимся. Иногда ходим вместе куда-нибудь, в кино чаще всего. А в Интернете списываемся каждый день. Все мои друзья, без разницы за какой клуб выступают, были рады тому, что забил свой первый официальный гол за ЦСКА. Жаль, конечно, что это просто пенальти. Когда-нибудь, конечно, забью и самый настоящий, с игры. Даже не сомневаюсь в этом. А пока вот так. Почти не считается. Но все равно приятно!

Забить именно так, с игры — это сейчас его мечта. Взрослеют они (мечты) надо сказать вместе с парнем. Еще два года назад мечтал тренироваться с «основой», потом мечта сбылась — и появилась новая: попасть в «основу». И она сбылась, уступив место другой — забить свой первый официальный гол. А теперь уже хочется и другого — «настоящего», красивого, того, от которого все ахнут.

— Хорошее ли качество для футболиста тщеславие? Не знаю. Но слава зарабатывается трудно и трудно всем давалась. Она же не просто так приходит, а когда отлично играешь. А это же невозможно, если не тренироваться как следует. Так что... В общем, получается, что, для того чтобы быть известным, надо очень много трудиться. Так что, наверное, хотеть быть известным — это хорошо. Это стимул.

Вот такой вот стимул у новой армейской надежды. Можно сказать, гасконский.