Почему Лига чемпионов сильнее чемпионата мира? Может ли Россия считаться футбольной страной? Обоснованы ли ожидания болельщиков, в очередной раз безапелляционно требующих выхода ЦСКА в плей-офф главного клубного турнира Европы? При каких условиях финансовые сложности не являются непреодолимым препятствием к достижению поставленных целей? В чем причина почти полного отсутствия в нашем чемпионате молодых звезд? Что было бы, если бы в конкуренцию Дзюбы и Рондона не вмешался лимит? В чем отличие команды тренерской от команды клубной? Как приучить себя к мысли о том, что ближайший матч с «Тереком» не менее важен, чем финал Лиги чемпионов? Обо всем этом и многом другом Леонид Слуцкий рассказал во время встречи со студентами факультета «Менеджмент в игровых видах спорта», в минувший понедельник прошедшей на базе ПФК ЦСКА в подмосковных Ватутинках.

«Россия не футбольная страна, и чемпионат мира эту ситуацию вряд ли изменит»

- В одном из интервью вы говорили, что считаете Лигу чемпионов турниром, который по уровню своему выше и чемпионата мира, и Евро. Сейчас, после того как вы сами в Евро поучаствовали, вы своего мнения не изменили?

– Нет, не изменил. Я по прежнему убежден, что чемпионаты мира, Европы по своей значимости, по престижу, по эмоциональному наполнению – это без всяких оговорок супертурниры. Но, если оценивать исключительно игру, ее уровень, ее качество, какие-то моменты, определяющие само развитие футбола, его движение вперед, то Лига чемпионов сильнее, причем на порядок. Так же как топ-клубы сильнее любой национальной сборной – вы просто посмотрите на состав Португалии, которая выиграла последний Евро, и сравните его с «Барселоной», с «Реалом», с «Баварией».

Второй момент – практически вся подготовка футболистов закладывается именно в клубах, они сейчас все неохотнее отпускают игроков в сборные, количество окон под матчи национальных команд в последнее время только сокращается. Тренер сборной, какой бы он ни был гениальный, за те 10-12 дней, которые ему отводятся на подготовку к большому турниру, тактику так, как она того требует, не поставит. И именно поэтому на таких турнирах, на последнем Евро в частности, мы наблюдаем за командами, которые пытаются добиться приемлемого для себя результата двумя способами.

Первые, те, кто имеют такую возможность, делают ставку на имена, на звезд, на их индивидуальное мастерство. Ярчайший пример такого подхода на последнем Евро –Бельгия: там тренер всех своих звезд пытался поставить в старт, несмотря даже на то, что они друг с другом не очень-то сочетались. А второй тип команд – это те, кто за неимением звезд, делает ставку на хорошую физику, на самоотдачу, на страсть, на эмоции – как та же Исландия.

Каких-то свежих тактических идей, подходов к организации игры при этом не демонстрирует вообще никто, даже немцы: они по ходу турнира использовали четыре разных тактических схемы, но все с моей точки зрения, сырые. Вот почему я и говорю: Лига Чемпионов в этом плане – турнир гораздо более сильный.

- Одной из причин неудачи возглавляемой вами сборной на Евро вы называли лимит. Причем он не нравится не только вам – против него высказывается и Черчесов, против него в прошлом сезоне высказывался Виллаш-Боаш, вообще нет, кажется, у нас тренера, которого бы ситуация с лимитом устраивала. Но лимит стоит, никуда не девается. Может быть, стоит как-то активнее лоббировать свои интересы, выступать, так сказать, единым тренерским фронтом, писать какие-то открытые письма?

– Моя позиция по этому вопросу в целом хорошо известна. Я – против лимита, я считаю, что он не нужен. Потому что та цель, которая сторонниками лимита декларируется – создание благоприятных условий для прогресса молодых игроков и, соответственно, подготовка сильных кадров для сборной – она благодаря лимиту не только не достигается, она отдаляется. Показательно, что самое успешное за последнее время поколение наших футболистов – те, кто выиграл «бронзу» на Евро – 2008, те, кто потом уехал и поиграл в топ-чемпионатах, они выросли в то время, когда никакого лимита у нас не было.

Конечно, существуют и сейчас у нас сознательные футболисты, которые, несмотря ни на какой лимит, и тренируются добросовестно, и в каждой игре выкладываются на 100 процентов, но – таких, поверьте мне, не очень много. А для большинства лимит – это повод расслабиться, снизить требования к себе, это возможность не доказывать тренеру, который убрал тебя из старта, что ты этого старта достоин, а просто перейти в другой клуб, причем зачастую еще и на большие деньги.

И что в итоге? Как наши футболисты, привыкшие к таким тепличным условиям, выглядят в международных играх, выходя против соперников, выросших в условиях нормальной конкуренции? Вопрос, ответ на который нам всем хорошо известен. А ведь если бы лимита не было, если бы, условно говоря, Дзюба выиграл конкуренцию у Рондона не при помощи каких-то искусственных ограничений, на что он, как я считаю, был абсолютно способен, то у него, случись им потом встретится на уровне сборных, перед этим Рондоном было бы большое преимущество, в том числе психологическое. Он бы выходил на поле с твердой уверенностью, что этот соперник ему по зубам, что с ним можно играть, его можно и нужно обыгрывать.

Что касается вашего вопроса относительно того, почему тренеры не выступают против лимита сообща… Знаете, тренеры ведь не определяют развитие футбола в нашей стране, в исполкоме РФС нет ни одного представителя нашего цеха. А так… Мы свое мнение высказываем, никто этого делать не стесняется, однако решения принимает футбольный Союз, министерство. Я не знаю, правильно это или нет. Хотя, пожалуй, определенная логика в этом есть: спорт у нас в стране на 80 процентов финансируется государством, так что и решать, каким ему быть, наверное, должны государственные чиновники.

- Известно, что вы придерживаетесь той точки зрения, что Россия в принципе не очень футбольная страна. Как считаете: чемпионат мира, который у нас пройдет через два года, поспособствует популяризации футбола?

– Конечно, мы не футбольная страна и, я думаю, чемпионат мира этого положения кардинально не изменит. Будет кратковременный всплеск моды на футбол, а потом все пойдет по-старому: настоящего интереса к игре в России нет. Посмотрите хотя бы на «Спартак». Самый популярный в стране клуб, шикарный новый стадион! И они не могут его регулярно заполнять, только на игры с ЦСКА. На 45-тысячную арену они продали, кажется, 12 тысяч абонементов, я боюсь ошибиться, но где-то в этом районе цифра.

Мы, когда строили свой стадион, тоже думали, что на нем посещаемость будет значительно лучше, чем в Химках, рассчитывали примерно 15 тысяч абонементов реализовать. А продали на данный момент семь. Вдумайтесь: ЦСКА, чемпион страны, клуб, который регулярно играет в Лиге чемпионов, отличная новая арена фактически в самом центре 15-миллионного мегаполиса, и – такой результат! И ведь так везде происходит, во всех местах, где уже появились новые стадионы, на которые все так надеялись – и в Казани, и в Грозном… У «Локомотива» современная арена была построена гораздо раньше, чем у других, но и там аншлагов нет.

Я смотрел статистику посещаемости матчей после первых пяти туров в этом году – она самая низкая за много-много лет, при том, что чемпионат наш объективно уж точно не хуже, чем был в 90-е. Мы в этом плане не выдерживаем сравнения даже не с ведущими европейскими лигами, даже не с английским Ччемпионшипом, мы по этому показателю хуже Бельгии, Голландии, Турции, Греции, хуже MLS. И еще: у нас перед чемпионатом Европы проводился соцопрос – получилось, что количество интересующихся футболом в России – примерно 10 процентов от общего количества населения. И как по-вашему, футбольная мы страна, или нет?!

«Наверное, стоит смещать фокус восприятия футбола в сторону шоу, как это делается в американском профессиональном спорте»

- Что нужно предпринять, чтобы это положение изменить? Как сделать так, чтобы люди пошли на стадионы, чтобы футбол их заинтересовал? Может быть, надо его как-то более широко рекламировать, продвигать какими-то нестандартными методами?

– С одной стороны, да. Надо. В этом смысле наш поход с игроками сборной на «Что? Где? Когда?» был как раз такой попыткой популяризации футбола, привлечения к нему внимания новой аудитории, в принципе от футбола далекой. Но с другой, в нашей стране все и всегда упирается в результат. Ты можешь как угодно себя рекламировать и продвигать, но если результата на поле нет, то и интереса к тебе особого не будет…

В этом плане мы очень сильно отличаемся от Европы, от Америки, где спортивные успехи клубов и сборных вот так вот напрямую на размер их аудитории не влияют. Вот, например, «Аякс» – они из великой команды, много лет подряд в Европе доминировавшей, со временем превратились в клуб –донор, который продает игроков и о больших победах за пределами Голландии даже не помышляет. И что, повлияло это как-то на интерес болельщиков? Нет, как собиралось их 50 тысяч на игру, так и собирается. А у нас, когда я в «Крыльях» работал, пока шли мы какое-то время на первом месте – стадион полный был, 33 тысячи человек. А всего одну игру проиграли, на следующей уже – двадцать две. Тогда казалось, что это мало…

И с «Что? Где? Когда?» история вышла примерно такая же. Первая реакция вроде положительная была. А потом, уже после Евро, раздались голоса: «Чего они вообще туда ходили-то? Лучше бы тренировались побольше!» И ничего что это выходной день был, поздний вечер, почти ночь. Нет, тренироваться – и точка!

Так что результат – это у нас главное. Проиграли – значит все, не о чем говорить! Кому проиграли, почему – это дело десятое. Возвращаясь к разговору о том, что мы – страна не футбольная: вы ведь знаете, как у нас большинство населения смотрит футбол? Оно у нас его смотрит, скажем так, крайне нерегулярно. Человек раз в полгода видит рекламу какого-то топового матча, скажем, ЦСКА с «МЮ» и решает: ну ладно уж, это я, так и быть, посмотрю. И при этом в голове у него сидит такая мысль, что раз он все бросил и это смотрит, то ЦСКА просто обязан этот самый «Манчестер» вынести. Но вот он видит – победы нет, а есть, напротив, поражение – 0:1. Наш человек тогда очень удивляется тому, что его ожидания с реальностью не совпадают, выдает тираду в адрес «кривоногих», и идет спать. Утром, на работе, он встречается с товарищами по производству, обсуждает с ними увиденное, они вместе приходят к точно таким же выводам, до каких вчера он дошел своим умом, и на этом все заканчивается до следующего раза.

А в следующий раз он посмотрит футбол опять примерно через полгода. И это будет не игра России, допустим, с Литвой, потому что Литва – это неинтересно. А это будет матч с Францией, на «Стад де Франс», от которого у человека нашего останутся такие же впечатления, что и от предыдущего – ну, а как иначе, проиграли же!...

Как эту тенденцию перебить, как изменить отношение наших людей к футболу, к людям, которые футбол выбрали своей профессией, как увеличить в России футбольную аудиторию, я не знаю. Думаю, этим вам предстоит заниматься, вы же будущие спортивные менеджеры. Могу только сказать, что действительно нам, наверное, стоит как-то переключить фокус, чтобы люди футбол воспринимали не только как сугубо спорт, как состязание, где кто-то обязательно должен выиграть или проиграть, а как зрелище, как шоу, как развлекательное мероприятие. Такой подход очень распространен в Штатах.

Мы вот в прошлом году с сыном побывали на матче НБА. У нас были очень хорошие, дорогие места, а прямо перед нами сидела японка. Так вот – она всю игру провела практически спиной к площадке, все делала селфи. Что там на поле происходило, я так понял, ей вообще было по барабану, хотя это не просто матч был, это был один из последних матчей Коби Брайанта. И вот человек, который заплатил такие деньги за то, чтобы на него попасть, на баскетбол вообще не смотрит, а постит фотки в соцсетях. Это, с одной стороны, конечно, удивительно, а с другой… Наверное, нам тоже надо как-то в этом направлении работать. Может быть, призывать девушек ходить на стадион, рассказывать, что там можно с хорошим молодым человеком познакомиться, устроить личную жизнь… В общем, надо что-то придумывать.

«Траоре в «Монако» был четвертым нападающим, у нас он – основной, так что о шансах ЦСКА в Лиге Чемпионов судите сами»

- ЦСКА на протяжении нескольких лет выходит в групповой турнир Лиги чемпионов, но преодолеть этот барьер у команды не получается. Как оцениваете шансы в этом году?

– А давайте мы с вами сейчас попробуем перечислить те факторы, на основании которых мы прямо вот обязаны выходить из группы. Причем я сразу оговорюсь: я не снимаю ответственности за результат ни с себя, ни с игроков, я просто хочу понять, почему все думают, что мы этот барьер должны преодолевать вот просто обязательно, чуть ли не на автомате!?

Помню, в прошлом году все твердили, что ЦСКА должен обыгрывать «Вольфсбург». А с чего? Это – топовый немецкий клуб с бюджетом далеко за 300 миллионов. Для них Дракслера купить за 35 миллионов – обычное дело, в тот время как мы за всю историю никого ни разу за такие деньги не купили и не продали. У них есть Густаво – железобетонный футболист старта сборной Бразилии. И при этом мы с ними бились, боролись, я считаю, очень достойно. Но мы им проиграли дома… Это было, наверное, самое обидное поражение за последние годы – действительно, столько моментов имели… Но все-таки: говорить что мы вот просто должны были их побеждать, должны – и все тут… Это, конечно, удивительно.

Или матчи с «Манчестер Юнайтед», та же история. Помню, заголовок в газете: «Такой «МЮ» надо обыгрывать». Послушайте, какой-такой?! Да у них Марсьяль один стоит дороже, чем все наши игроки вместе взятые. И так про них писать, ну, я не знаю… Это все равно, что сказать: «Вот эта вот неудачная мерседесовская модель уступает вот этой удачной вазовской».

А взять игры с ПСВ в прошлом году – точно такие же абсолютно завышенные ожидания и оценки. При том, что ПСВ, это же надо понимать, клуб хотя и не такого калибра, как «Манчестер Юнайтед», но все-таки это чемпион Голландии, это команда, где собраны топовые молодые игроки, которые все на прицеле у грандов, где на тот момент был, например, Депай, который вскоре после этого в тот же «МЮ» и уехал. Так что если говорить о шансах в нынешнем розыгрыше… Ну, судите сами… Вот, например, «Монако»: мы у них арендуем Траоре. Ничего против него не имею, хороший футболист, но – он у них был четвертый нападающий, а у нас он – основной.

Или тот же Вагнер, который всего два года назад здесь феерил… У них он не выдерживает конкуренцию и уезжает в Турцию…

Так что нет, если о шансах говорить, то и в этом году, в группе с «Тоттенхэмом», «Монако» и Леверкузеном мы – не фавориты. Бороться – будем, стараться – будем, но гарантий – нет. Просто надо сознавать уровень – и свой, и соперников: да, «Виктории Пльзень» проиграть – это признаю, виноваты, оправданий нет, наш косяк. Но вообще большинство соперников в Лиге Чемпионов – это очень сложно, нам всем нужно это, наконец, понять. И принять то, что на данном этапе нашего футбольного развития этот турнир – не наш, скажем так.

Там есть команды, с которыми в принципе играть невозможно – «Реал», «Барселона», «Бавария», так что то, что мы несколько лет подряд, до последнего тура в группе имели шансы на плей-офф, это в общем, тоже о нашем не самом низком уровне говорит. Мне кажется, можно было бы и этому порадоваться, да даже просто выходу в Лигу, участию в групповом турнире, но у нас ведь народ как рассуждает: ну да, вроде заработал ты миллион долларов, но по сравнению с Абрамовичем это ведь ни о чем.

«ЦСКА – команда не тренерская, а клубная»

- Долгое время после вашего прихода в ЦСКА изменения в составе были минимальными, да и сейчас в основе достаточно игроков еще той команды, газзаевской. Когда вы приходили, вам такое условие ставили, что вы работаете с теми, кто есть, никого своего не приводите?

– Да нет, никаких особенных условий мне не ставилось. Просто те игроки, о которых вы говорите, продолжают соответствовать требованиям ЦСКА. И совершенно неважно, при каком тренере они в команду пришли и заиграли. Те же Алдонин, Шемберас пока соответствовали этим требованиям, были с нами, а когда перестали – ушли. Еще раз повторю: дело не в возрасте, не в отношениях с предыдущим тренером, дело только в соответствии уровню команды. Если бы этому уровню до сих пор отвечали игроки даже не газзаевского, а садыринского ЦСКА, поверьте мне, они бы у нас тоже играли.

- Но вот, например, Бердыев многих игроков водит за собой из команды в команду…

Ах вот вы о чем… Ну, тогда я вам скажу так: ЦСКА это не тренерская команда, это команда клубная. В том смысле, что все ключевые вопросы, в том числе вопросы трансферной политики, здесь решаются именно клубом. Я могу, конечно, высказывать свою точку зрения по этому поводу, но самостоятельно решать, кого уводить, а кого приводить, мне здесь никто не позволит. То есть у нас действует не английская модель, где главный тренер часто является еще и менеджером, а скорее итальянская, где тренер – это именно тренер, и никто больше. Это факт, это данность. Я об этом знал, меня, когда я в ЦСКА приходил, об этом предупредили. Соответственно, меня такое положение дел могло либо устраивать, либо нет. Ну, раз я столько лет уже здесь, значит…

- Сама трансферная политка ЦСКА за время вашего пребывания в клубе претерпела какие-то изменения?

– Любая политика, любая стратегия зависит от возможностей, которыми вы располагаете, в том числе и финансовых. Несколько лет назад в этом плане все было ясно: мы брали исключительно молодых, не старше 23 лет, перспективных, но при этом не запредельно дорогих игроков, с целью довести их до определенного уровня и продать в Европу, в один из топ-чемпионатов. То есть ЦСКА тогда, в частности, нашими легионерами рассматривался как некая стартовая площадка, а моя задача, как тренера, заключалась в том, чтобы максимально обеспечить их развитие, чтобы с каждым работать по возможности индивидуально: поэтому, в том числе, у нас и скамейка такая короткая была. Правда, она и теперь такая же, но уже по другой причине.

Теперь, если быть точнее – в последние пять трансферных окон, мы в силу определенных обстоятельств, в силу общей экономической ситуации, брали игроков либо в аренду, либо свободных агентов. Не знаю, можно ли это назвать трансферной политикой, скорее это просто правила игры, которые нам диктует наше сегодняшнее положение. Но, кстати говоря, ничего ужасного в этом нет. Когда ты четко понимаешь, что происходит, почему это происходит, когда трезво оцениваешь собственные возможности, это не страшно. Страшно, когда задачу тебе ставят – выиграть Лигу Чемпионов, а комплектоваться предлагают игроками Второй лиги. Тогда это да, это – катастрофа, а наша ситуация – вполне рабочая.

- Как по-вашему, почему так сложно российские молодые игроки, в частности игроки ЦСКА, переходят из юношеского футбола во взрослый. Почему у нас практически нет молодых звезд?

– Из-за возраста, только из-за него. Смотрите: в 17 лет, согласно регламенту, мы должны выпустить игрока из Академии. Соответственно, костяк молодежной команды у нас сейчас составляет 98-й год. Так вот: очень сложно игроку в 17-18 лет, если только он не гиперталантливый, а таких много вообще не бывает, сразу выйти за основу и заиграть не на уровне даже ЦСКА, а просто РФПЛ. Обратите внимание, у нас в лиге сейчас нет вообще ни одного 18-летнего, кто бы более или менее регулярно играл за основу. Ни одного! Да, есть молодые, есть, например, Головин, который у нас, я надеюсь, уже твердо в обойме, но это все-таки другое дело, он полноценно дебютировал почти 20-летним. А другие…

Ну, вот я вам приведу конкретные примеры: наш Попов в Томске – он до уровня премьер-лиги добрался фактически к 24 годам, через аренды, через «Локомотив-2», через «Зенит-2». Или Тен – там же: та же история – аренды в «Ротор», в «Анжи», и только сейчас полноценный контракт с клубом РФПЛ. Караваев, которого купила «Спарта», вратарь Нигматуллин, которого недавно «Тосно» подписал – это все игроки, талантом не обделенные. Вообще, в РФПЛ, в ФНЛ особенно наших воспитанников на полноценных контрактах довольно много. Некоторые сейчас в аренде: удастся им себя проявить, получится в ЦСКА вернуться – будем счастливы, если кто-то в итоге контракт получит в другом клубе – тоже порадуемся.

- А вы не планируете создать ЦСКА-2, по образцу аналогичных команд «Спартака», «Зенита»? Может быть, выступление за них поспособствует прогрессу ваших воспитанников, позволит некоторым из них в итоге заиграть за основную команду?

– Ну, во-первых, это довольно затратное мероприятие. Для того, чтобы играть в ФНЛ, бюджет нужно гарантировать в 3 миллиона долларов минимум, ЦСКА сейчас себе такого позволить не может, хотя в других условиях это, наверное, действительно было бы полезно. Что касается Второй лиги, там речь, конечно, о меньшей сумме идет – 30 миллионов рублей, но там мы команду создавать считаем нерациональным. Зачем нам это нужно, если практически все, кто у нас сейчас в аренде, играют в клубах уровнем выше? Тот же Чернов – в «Енисее», это ФНЛ, Ефремов вообше в РФПЛ, за «Оренбург». Так что нет, в команде Второй лиги мы смысла не видим.

- К вопросу об арендованных игроках. Вас не удивляет результативность Панченко в «Динамо»? Чем она объясняется, может быть, низким уровнем турнира ФНЛ?

– Она объясняется тем, что Панченко – хороший футболист, он у нас ведь был игроком основной обоймы. Он и на уровне РФПЛ вполне конкурентоспособен, а в ФНЛ – вообще король. Вспомните, он пачками забивал в «Мордовии», когда они в премьер-лигу выходили, он достаточно много забивал в «Томи». И сейчас, когда переговоры об аренде его в «Динамо» велись, мы прикидывали, сколько Паня там за сезон сможет наколотить, и все прогнозы начинались от двадцати. Так что нет, его результативностью я не удивлен.

«Ближайший матч с «Тереком» это сейчас мой финал Лиги чемпионов»

- Вы начинали как детский тренер. Как-то этот опыт в вашей нынешней работе помогает? Вообще, вы считаете, что тренер должен именно таким путем идти – сначала дети, юноши, потом низшие лиги, и только потом – РФПЛ?

– Думаю, нет. Я шел таким путем потому, что у меня выбора другого не было. И сейчас в моей нынешней тренерской работе тот опыт мне никак не помогает, он в ней просто не применим. Больше того, я сейчас детский футбол не могу адекватно оценивать – если меня приглашают, например, посмотреть на игру школьников, я не могу толком понять, насколько это плохо или хорошо. То есть, понятно, что плохо, если сравнивать с уровнем ЦСКА, но вот насколько плохо, что из этих детей может в итоге вырасти, я сейчас уже вряд ли распознаю.

Вообше, это абсолютно две разные профессии – детский тренер и тренер профессионального футбольной команды. Потому что и физиология разная, и психология, и интенсивность тренировок, соответственно, и методики, и все-все-все. Так что я не считаю, что, скажем, игрок, который выступал на достаточно высоком уровне, а потом решил стать тренером, ему обязательно надо начинать с работы с детьми. Совершенно не обязательно. Другое дело, что такому начинающему тренеру, наверное, не стоит сразу поручать, условно говоря, московский «Спартак», чтобы он там вытворял чего ему ни захочется. А вот где-то с уровня Второй лиги начать, там потренировать – это вполне нормально.

- Как вы оцениваете назначение Станислава Черчесова на должность главного тренера сборной?

Оцениваю исключительно как свершившийся факт. То, что квалификация Станислава Саламовича позволяет ему занимать эту должность, то, что он ей профессионально соответствует, в этом никаких сомнений нет. А все прочие оценки – это дело людей, которые его на эту должность назначили.

- Как бы вы отреагировали, если бы вам поступило предложение о работе от иностранного клуба? Вам это в принципе интересно?

– Я думаю, здесь моя тренерская ситуация схожа с той, в которой находятся футболисты ЦСКА. Понятно, что некоторые из них могли бы играть в топ-чемпионатах. Может быть, не в топ-клубах, но в топ-чемпионатах – вполне. Но – те клубы, которые в принципе могли бы им сделать предложение, они его не делают, потому что понимают, что, скорей всего, игрока ЦСКА оно не заинтересует. Ведь здесь он чемпион страны, здесь он регулярно играет в Лиге Чемпионов, а там этого всего не будет.

Вот также и со мной: заграничным топ-клубам я очевидно не нужен, а не топы, видимо, трезво оценивают свою привлекательность и от предложений воздерживаются. В общем, рассуждать о моем гипотетическом отношении к гипотетической работе за границей, наверное, можно будет только после того, как я потеряю нынешнюю. До тех пор это вопрос абстрактный.

- Вы не жалеете о том, что согласились принять сборную? Может быть, вы сделали это слишком рано? Если посмотреть на ваших зарубежных коллег, там во главе национальных команд, как правило, стоят люди более возрастные…

– Да, я на этом Евро действительно был самым молодым тренером. Но дело в том, что мы, наверное, в своем отношении к сборной отличаемся от большинства европейцев. У нас есть давняя традиция: у нас звание главного тренера сборной – это фактически звание лучшего тренера страны. То есть это своего рода профессиональное признание, это статусно, это престижно. И у нас практически все действительно лучшие тренеры побывали тренерами сборной – и Лобановский, и Бесков, и, если еще раньше брать, Качалин, Аркадьев, а в современной истории – Романцев, Газзаев. Все они миллион раз обжигались, наступали на грабли, многие на одни и те же. И всегда каждый новый тренер думал, что уж кому-кому, а ему-то удастся ошибок избежать, уж с ним-то этого никогда не случится.

И я не исключение, я тоже так думал, и я тоже на это предложение согласился. Мне это было интересно, это безусловно был вызов, хотя не могу сказать, что я этого так хотел, чтобы прямо вот умереть не встать. Вообще-то работа в клубе мне ближе. Я делаю упор на тактику, и я, соответственно, приверженец большого количества теоретических занятий, а в таком ключе работать удобнее именно в клубе – там у тебя гораздо больше времени есть на то, чтобы все футболистам объяснить, чтобы донести до них свое видение, свое понимание игры. Есть тренеры, которые ставку делают на что-то другое, им работать со сборными, наверное, легче, но я – вот такой.

Тем не менее, даже несмотря на неудовлетворительный результат, я о том, что согласился работать со сборной, абсолютно не жалею. Во-первых, у нас была шикарная квалификация, четыре незабываемых игры, в которых мы не имели права на ошибку, которые мы провели в абсолютно экстремальных условиях. И в общем, я считаю, что вывод команды в финальную часть Евро – это само по себе весьма серьезное достижение. Из российских тренеров, я имею в виду опять-таки новейшую историю, до меня такое удавалось немногим – Романцеву и Ярцеву, больше никому.

И потом, конечно, работа со сборной для меня – это опыт. Это выводы, которые я из этой истории сделал, и которые мне помогут стать сильнее. Жалеть о чем-то точно смысла нет. А когда я слышу, что вот, дескать, после такого он может сломаться… Знаете, никто ведь не может точно сказать, от чего человек сломается, а от чего нет. Иногда его дубиной бьют, и он не ломается, а бывает, сделают укол – и все, готов.

- С ЦСКА в России вы выиграли все. Надежд на то, чтобы в обозримом будущем с этой же командой выиграть европейский трофей, ту же Лигу чемпионов, судя по всему, нет. В чем тогда вы черпаете мотивацию?

– Ну, а в чем черпает мотивацию Акинфеев? Он -то побольше моего выиграл, причем не только в России. А он ее черпает в желании выиграть еще больше, в том, чтобы в очередном матче на ноль сыграть, чтобы оставаться лучшим в своем амплуа. … А что касается меня…

Знаете, я вас, возможно, удивлю сейчас, но в карьере тренера то, что он выиграл или не выиграл, это вообще не главное. Медали, кубки… Ну да, это хорошо, что они у меня есть, это приятно, я могу зайти к себе в кабинет, посмотреть на эти медали, потрогать. Но – не это для меня на данный момент актуально и важно. Для меня сейчас важен ближайший матч с «Тереком», только он. Это сейчас мой финал Лиги Чемпионов. И точно также, когда я начинал в Волгограде и работал с детьми, я относился к игре «Олимпии», скажем, с «Нефтемашем».

На мой взгляд, это единственно правильное отношение. Ваша работа, сегодняшняя, та, которой вы заняты сейчас, вам должна быть интересна, она должна вас волновать. А если вы будете относится к ней как к скуке, к рутине, и думать, что вот, мне бы сейчас в Лигу Чемпионов, там бы я всем показал, успеха с таким настроем вы точно не добьетесь.