Игорь Акинфеев не самый большой фанат интервью. Мягко говоря. Но в понедельник голкипер ЦСКА в эфире канала «Россия 24» говорил много. И почти обо всем. Фиксируем главное из выступления Акинфеева.

О прекрасном для России ЧМ-18

— На первом собрании в сборной России Саламыч сказал, что нам нужен финал. Понятно, что все восприняли по-разному, но когда прошли групповой этап, я понял: мы можем быть как минимум в 1/2. И когда это все закончилось, у меня появилось чувство пустоты. Был свет, и конец. Понимали, что могли оказаться в полуфинале. А про финал Саламыч говорил нам за два года до турнира.

Для меня главное, что заиграла сборная. Был праздник, мы понимали, что люди ждут от нас, не хотелось ничего испортить. Мы должны, мы обязаны сделать подарок. Может, и не сделали его до конца, но были честны и чисты.

Приходило много писем на базу от болельщиков со всей страны, начиная от Владивостока и заканчивая самой глухой деревней, и эти письма читались. Пошла волна объединения с народом, и мы поняли, что болельщики в нас верят. А когда в тебя верят, то это такой эмоциональный подъем, что я даже не могу его передать.

О серии пенальти в матче Россия — Испания

— Надо было концентрироваться. Не то чтобы ты должен выйти и пять из пяти отбить… Просто нужна холодная голова. Наш тренер по вратарям Гинтарас Стауче перед каждой игрой плей-офф смотрел с нами записи с пенальти — кто как бьет. Ты приблизительно знаешь пятерку, ну три из пяти точно будут бить. Поэтому благодаря его подсказке все и произошло. Хотя последний пенальти человек всегда бил в правый угол, но мяч немножко ушел. Что касается шутки Банка России, то скажу так: футбол вне политики.

О решении уйти из сборной России

— На чемпионате мира я думал о том, что это может быть мой последний турнир. Крутилась в голове одна мысль — достойно сыграть, чтобы страна за нас порадовалась. Играть красиво и забивать голы — для спортсменов удовольствие, а для болельщиков еще больший праздник. Вы сами видели, как гуляет Никольская и вся Россия.

Финальным аккордом было обследование в Германии. Мы основательно поговорили с доктором и пришли к выводу, что на два фронта играть нельзя. Так что я поставил жирную точку в карьере в сборной. До ЧМ об этой возможности знала только жена и родители. И когда все подтвердилось, не было сожаления. Нельзя ни о чем сожалеть. Я играл в сборной 15 лет, и для меня это большой срок. Счастье, что такую долгую карьеру я провел в сборной.

Я прекрасно понимал, что если уйду из сборной и продлю контракт в ЦСКА, то продлю и свое футбольное долголетие. Мне хочется еще поиграть, оставить свой след в армейском клубе.

О рекордах

— Иногда люди думают, что футболисты играют ради рекордов. Но это не так. Дело в долголетии. Для себя я выбрал именно его. Я хочу, чтобы моя жена и дети ходили на футбол как можно дольше, мне это важно. Хочу быть примером хотя бы для своей семьи.

Рекорды — хорошо, но на них нельзя опираться. Статистика — вещь такая. Ты можешь играть хорошо, но проиграть 0:1, и никто не вспомнит, что 90% времени ты владел мячом. Еще дело в азарте, юношество в нас остается всегда. Надеюсь, во мне оно будет еще долго.

После рекордов я никогда не брал на память никакой предмет с поля. Во мне нет тщеславия и алчности, я не считаю, что это необходимо.

Об игре до 42

— Я думаю, что еще помучаю всех своей игрой — уже сказал, что лет до 40. Может быть, до 42. Что касается срока контракта с ЦСКА, то меня конкретно спросили, сколько ты сам хочешь. Я не стал, конечно, наглеть. Сказал, что до 36 надо поиграть на высочайшем уровне.

Я же здравомыслящий человек, который смотрит и по состоянию здоровья. То есть у нас была договоренность, что я отрабатываю срок контракта, и там уже будет видно. Если позволит здоровье и все остальное, сядем за стол переговоров. И никакой проблемы не будет продлить хоть на 10 лет. Ну, это я образно…

О пионеротряде ЦСКА

— Вы говорите, что болельщики перед началом сезона не понимали, кто все эти новые люди. Я и сам был на первых ролях: смотрел на них и не понимал, кто есть кто. Где все мои старички, которые со мной играли? Подбиралась молодежная команда — думаю, можно так ее назвать. Все ребята умные, быстрые. Они могут играть в футбол.

Виктор Михайлович Гончаренко — прекрасный специалист, который может и хочет работать с молодежью. Потому что бывают тренеры, которые не верят в молодых. Им нужно топового игрока — в итоге 20 человек купил и вроде все нормально, все хорошо.

Виктор Михайлович любит работать с молодежью. В тренировочном процессе, с одной стороны, он их где-то лелеет. Но при этом дает такие нагрузки, что я бы в их возрасте просто перехотел играть в футбол. Он ищет такую грань, чтобы не распускать, чтобы люди понимали, чего от них хотят здесь. Я думаю, ему это пока не до конца удается. Он меня тоже просит помогать в каких-то вопросах. Но это переходный сезон. В следующем должна быть другая команда, и я жду, что она будет еще сильнее, потому что перспективы очень большие.

О Чалове

— У Феди основная проблема — психология. Если у него что-то не получается, он сразу начинает никнуть, и видно, что немного находится в растерянности. Здесь стараешься помогать ему. Потому что не надо бросаться из крайности в крайность. Если у тебя что-то не получилось, надо сделать так, чтобы получилось. Что касается его футбольных качеств, думаю, все видят: они на высочайшем уровне. Если он будет дальше прогрессировать и развивать талант, я думаю, что может уехать в Европу, если захочет. И в чемпионате России, и в Лиге чемпионов Чалов показывает, что способен играть на высочайшем уровне. Если он немного поправит психологию — станет сильнее и как футболист, и как личность.

О Головине

— Когда Саша пришел в ЦСКА, многие к нему скептически относились. Он был еще совсем зеленым, и та игра, которую он показывал, то есть где-то убирал ноги, очень сильно бросалась в глаза. Общаясь с Леонидом Викторовичем и наблюдая за Головиным, я реально видел, как он растет. И Викторович сказал, что он будет топ-звездой, уедет в сильный чемпионат.

На данный момент он топовый игрок. Что касается «Монако», бывают разные ситуации. Тот «Монако», не тот «Монако», не важно. Саша уехал, рискнул, сейчас играет на топ-уровне. Мы всячески его поддерживали, когда он приезжал в сборную. Рано или поздно Головин окажется в еще более сильном клубе

О Дзюбе, форварде мирового класса

— Мы, футболисты, никогда не сомневались в его профессионализме и потенциале. Многие не помнят, как он еще в «Арсенале» и «Томи» играл. Тема всегда выделялся, забивал, выигрывал верховую борьбу. По сути, был таким идолом-нападающим, которого трудно сдвинуть. И я видел много сюжетов перед Кубком конфедераций, что он уехал, чуть ли не закончилась карьера в сборной… Но я думаю, что Дзюба помудрел.

Он понимал, что приехал на чемпионат мира, откровенно говоря, вторым форвардом. А игра с Саудовской Аравией придала уверенности, потому что он вышел, забил, получил некий заряд позитива от болельщиков. В него поверили — я смотрю матчи «Зенита» в еврокубках, он действительно играет на топ-уровне. Дзюба на данный момент — нападающий мирового класса, не побоюсь этого слова

Об универе

— Да, я поступил в магистратуру Российского государственного университета нефти и газа. Конечно, я готов к другой, нефутбольной жизни. Уже многие успели написать, что я пошел в институт нефти и газа, чтобы потом работать в «Газпроме». Я всегда говорю таким людям, что учиться никогда не поздно. Пускай это будет институт нефти и газа или кружок вышивания, но ты должен совершенствоваться всегда. Тупо играть в футбол и ничего не видеть — глупо. Горизонт должен раскрываться дальше и дальше. Непонятно, как сложится жизнь в дальнейшем. Здесь у меня появилась такая возможность. Почему нет? Рядом с базой. То есть я потренировался, принял свои восстановительные процедуры и вечером, по прямой, всего через 20 минут я в институте

Сидит ли со мной кто-нибудь за партой? Нет, пока один. Для моих однокурсников мое появление это все же, по-прежнему аттракцион. Когда только приехал, я говорю: «Можно как-нибудь побыстрее?» А они начали мне все показывать, рассказывать. Как будто пуп земли приехал. И ты ходишь из класса в класс и видишь людей с вытаращенными глазами. Я говорю: «А чего вы все удивляетесь. Я такой же, как и вы. Теперь будем вместе ходить на разные кружки, лекции».

Для меня это что-то новое. Любой опыт — хорошо. Нравится ли мне учиться? Если брать школу, то нет. Сейчас — да. Потому что ты взрослеешь, тебе надо развиваться в любой сфере. Тебе может быть некомфортно, но это надо по жизни.