Новый выпуск Youtube-шоу Евгения Савина «КраСава» посвящен российскому легионеру «Монако» Александру Головину.

– Фабрегас кидал пиццу в лицо Фергюсона. Как он себя здесь ведёт?
– Здесь он один из самых спокойных и добрых. Когда прочитал, не поверил, что это он.

– А если бы ты в 22 года кинул пиццу в Слуцкого, что было бы?
– Закончил бы.

– Я знаю, что в вашей раздевалке самый веселый – Раджи.
– Ну он в стиле Набабкина шутил.

– У Набабкина есть стиль?
– Да. Когда я был молодой, только пришел в ЦСКА, в первую команду, он говорил: «Сходи к тренеру, тебя тренер зовет». Я заходил, а он мне: «Что пришел? Я не звал тебя». Этот – в таком же стиле, только на своем языке.

– У кого лучше юмор – у Раджи или Васи Березуцкого?
– У Васи.

– Первая мысль, когда Смолов не забил пенальти хорватам?
– Да я особо ничего такого не думал, мол, что ты делаешь, как многие у нас в стране. Я к этому нормально отношусь. Он такое решение принял – не повезло. Тем более, как я понял, он хотел подсечку посередине сделать, пошло в угол, вратарь упал туда.

– Черышев говорил, что успех сборной был в том, что Саламыч настраивал минимум на финал. В чем феномен сборной, почему она выстрелила?
– Как раз, наверное, в этом и был смысл: то, что тренер верил, и все футболисты поверили. Реально я сам верил, что мы готовы дойти до финала. Мы очень сильно готовились. После сезона почти не отдыхали. Хорошую предсезонку провели, как будто после месяца отдыха. Каждый был в такой физической форме, что казалось, мы могли бегать не одну игру, а две.

– В «Монако» русское руководство. Как часто ты видел боссов?
– Приезжал президент, разговаривали. Он даже во многом помогал мне в адаптации. Вызывал меня, спрашивал, как дела, как освоился, нужна ли помощь. Когда травму получил, эмоциональный фон был не очень хороший, мы много общались.

– Это ты про Рыболовлева?
– Да, и про Васильева тоже.

– Самый крутой футболист, против которого ты играл во Франции?
– Понравился очень Бен Арфа. Против него реально было тяжело. Он постоянно мяч укрывал, обыгрывал. Он мог бы спокойно играть в «Челси» или «Арсенале».

– Успел уже подружиться в Монако с кем-нибудь из русских?
– Как-то раз зашел в бутик, не помню, какой. И мне там сразу: давай номер, приходи, давай сходим. Меня предупреждали, что здесь особо не надо с русскими дружить. Они здесь странноватые. Я как-то особо вообще ни с кем.

– Кто заводила в команде по музыке в раздевалке?
– Сосед мой, седьмой номер (Рони Лопеш).

– Какую музыку ставит?
– В основном рэп американский. Он все подряд ставит. Один раз пошутил и включил русскую «Сто шагов назад» Меладзе.

– А ты им врубал русское музло здесь?
– Да, включал. Но они сказали, что невозможно слушать. Ничего не понимаем, ритм какой-то там

– А что включал?
– Тимати включал, Монатика. Ничего не понравилось.

– «Монако» большую часть сезона внизу таблицы. Скажи честно, сколько раз ты думал: «Какого черта я сюда приехал?».
– Так я не думал. Я просто думал, почему это случилось, именно когда я пришел. Я уже начал думать, что это из-за меня реально. Может, я что-то не так делаю. Так все кардинально поменялось. Но зачем я пришел, такого рода мыслей не было.

– Почему, кроме травм, у «Монако» получился такой спад?
– Продали очень много сильных футболистов.

– Твой трансфер в «Монако» стал одним из крупнейших в истории клуба. Ты не чувствовал давление, что тебя купили за 30 лямов, что ты должен стать Месси или Азаром?
– Сейчас такой рынок, что могут любого футболиста купить и за 50, и за 60, который даже не играл толком. Хотя для «Монако» мой трансфер третий в истории (по ценнику – «Красава»). Я на эту тему как-то особо не думал. Просто старался работать и побыстрее обрести форму после травмы, принести команде максимальную пользу и выйти из зоны вылета.

– Я знаю точно, что у тебя было предложение от «Челси». Почему ты выбрал «Монако»?
– Почему-то сразу решил для себя, что мне сначала надо адаптироваться в более такой команде, потому что я не знал язык и вообще не был готов к этой культуре и ко всему этому. Я даже сейчас понимаю, что я сделал всё правильно. Если бы перешёл в «Челси», было бы гораздо все сложнее. Там, мне кажется, вообще не дали бы шанса на ошибку.

– Журналист Canal+ писал, что с Анри «Монако» и ты потеряли полгода. Что он имел в виду и какая разница между Жардимом и Анри в плане использования тебя?
– Если сравнивать как тренеров, то Анри, наверное, ещё не убил в себе футболиста. На тренировках, когда что-то не получалось, он много нервничал, кричал. Хотя это не стоило того. Он был очень сильным футболистом, а такого уровня, как он в «Монако» Фалькао и Фабрегас, может быть. Он мог выйти на тренировку и показывать, как надо делать, тренироваться. Кричал.

– Он прямо кипел и пихал?
– Да. Любой другой тренер бы не орал. Просто сказал бы: «Давайте посерьезнее, соберитесь». А он прямо нервничал, пытался выбежать играть с нами, что-то показывал. Давайте отберите у меня мяч – орал нам.
Все спокойно реагировали, просто немного были в шоке. Видно, что он еще не перешел в роль тренера.
При нем у нас шла неудачная серия, все проигрывали. Все, что можно. Бывали моменты, когда он обижался где-то, особо не общался с командой. Потом на следующий день теорию мог на час-полтора сделать.

– Какие функции он тебе запрещал делать, какие – наоборот?
– Я играл на разных позициях – то справа, то слева, то под нападающим. Я с ним так и не нашел позиции.

– Вернулся Жардим, и ты сразу два воткнул.
– Да, в первых двух играх два забил. Даже дело не в голах. Прессинга никакого душевного не было, расслабленного все стало. Он навел атмосферу в команде. Тренироваться стали с позитивом. В этой ситуации я понял, что от тренера много зависит.

– Во время чемпионата мира, когда Анри был в Бельгии, им все футболисты восхищались, говорили, что он как отец.
– Возможно, как раз вторым тренером он был реально крутым. А тут нужно быть первым. Он понял, что все на нем лежит. Вторым веселым тренером, который всем помогает, ему тяжело таким же быть.

– Есть хоть один очевидный плюс у Анри?
– Он очень хотел, как мне показалось, продвинуть молодежь. К тренировкам сразу допустил человек 6-7. Классно было, что после тренировок мы оставались, а он придумывал какие-то интересные упражнения. Каждому на свою специализацию. Полузащитники передачи делают или кросс отрабатывают, нападающие – завершение, крайние защитники – между собой обыгрыш один в один. Он доверял молодым, это мне в нем понравилось.

– Жардим, Анри, Черчесов и Слуцкий. От худшего к лучшему.
– Давай от лучшего к худшему. Черчесов у нас вне конкурса. Слуцкий, Жардим, Анри – от лучшего к худшему.

– Какая задача у «Монако» на остаток сезона?
– Быть как можно дальше от зоны вылета.

– Самое обидное удаление в твоей жизни?
– У меня всего два было. Как раз в этом году. И там, и там я просто не справился с эмоциями. С Бельгией в конце игры нас, откровенно говоря, возили. Мне показалось, что мы минут 6-7 мяч не видели. Я получил передачу, и он мне ударил как раз по тому же больному голеностопу. Я вскипел. Это просто моя глупость.

– Что тебе сказал Черчесов после игры?
– Ничего особенного не говорил. Просто сказал, что я уже не мальчик, не маленький ребенок. Нужно думать, какие ты поступки совершаешь.

– Кто ещё из нашей сборной так же, как ты, скоро уедет в Европу?
– Точно знаю, кому можно уехать. Я назову троих: Зобнин, Ахметов, Чалов.

– Ты с Чаловым общаешься. Он собирается в Англию? Открой инсайд.
– Он собирается в Европу точно. Но куда… Не знаю, были или нет официальные предложения.

– У меня есть информация, что зимой, когда у тебя не все получалось, у тебя было предложение от «Зенита». Это правда?
– Слышал от агента, что интересуются. Но предложения вроде как не было.

– Если бы было официальное предложение на 5 лямов в год, ты бы поехал (в «Зенит». – Прим. «КраСава»)?
– Не-не-не. Ни в коем случае. Пока не выгонят, не хочу уходить.

– Сколько раз ты играл в казино здесь?
– Ноль. По контракту прописано, что нельзя играть. Там камера висит.

– А что еще нельзя?
– Нельзя кататься на водном скутере. Я чуть покатался, сзади посидел. А самому нельзя. Ну и, как обычно, всякие сноуборды.

– Ты почувствовал, что после чемпионата мира стал суперзвездой в России?
– Для меня ничего не поменялось. Как играл, так и играю. Такого нет. Понятно, что хорошо выступили, но обязаны были лучше. Как минимум, хорватов точно проходить.

– Самая дорогая покупка, которую ты себе здесь позволил?
– Машина и всё. И не здесь – в Германии. Здесь машину тоже не купить. Здесь стоят феррари, ламборджини. Здесь за одеждой сходил и все.

– Чем Калтан круче Монако?
– Люди добрее.

– Ты приехал в «Монако», получил травму голеностопа, и вся пресса пестрила твой фотографией в ночном клубе, где зажигали Кокорин и Мамаев.
– Да, в Twiga.

– Давай, чтобы подытожить: ты был там или нет?
– Да, конечно, нет. История была такая. Я просыпаюсь утром, у меня гипс. Я с костылями встаю, у меня много пропущенных. Я давай всем звонить, мне родители звонят. Поверили и давай мне пихать: «Ты что делаешь?». Я говорю: «Это не я» – «Как не ты? Видео». А там реально прямо я. Видео включаю и не понимаю, как это возможно. Один в один похож. В итоге потом нашли это видео, замедлили его, улучшили качество и увидели, что это не я был. Потом инстаграм какой-то с большим количеством подписчиков извинялся.