Прошлый сезон всему ЦСКА не удался, но Марадишвили он запомнится точно. Потому что — первый полноценный во взрослом футболе, от начала до конца в основе. Когда мы беседовали с Костей зимой-2020 в Кампоаморе, у него за душой было четыре игровых минуты в РПЛ. Сейчас — 46 матчей во всех турнирах. В сжатые сроки из дублёра Марадишвили вырос в игрока первого состава, универсала со стабильно большим объёмом полезных действий и ценником 2,5 млн на Transfermarkt. Пора делать новое интервью — за эти полтора года и в его судьбе, и в жизни армейского клуба произошло очень много всего. Есть что обсудить. Начали с приятного.

— Как отпуск?
— Всё отлично. Полноценный отдых — гуляю по Москве, встречаюсь с друзьями. Больше времени с родными и близкими провожу. Я вообще не любитель по заграничным курортам кататься. Могу на дачу под Коломной сгонять — там бабушка в основном живёт — порыбачить, грибы пособирать.

В ходе сезона армейцы встречались с фанатами команды. Поговорили по душам

— Тебе был год, когда ЦСКА последний раз не попал в Европу. Есть объяснение случившемуся в прошлом сезоне?
— Несколько причин в совокупности привели к такой беде. Но, думаю, она сделает нас только сильнее и в следующем году у ЦСКА всё получится. Нужно рассчитывать только на самые высокие места, на чемпионство.

— Хоть что-то позитивное было в сезоне?
— Каждая победа сама по себе радостна. Но в той же Лиге Европы вроде бы играешь хорошо, владеешь инициативой, а потом — бац — и проиграл. Наверное, это тоже нас подбило. Растрата сил на несколько турниров сказалась. Мне такой график — игры через два дня на третий — вообще незнаком был. Для меня прошлый сезон стал первым полноценным в большой игре. Отыграл почти 40 игр, большинство — без замен. Тяжело пришлось. Но понимал, что от молодых требуется чуть больше работоспособности, желания, чем от опытных ребят. Пытался отдаваться до конца.

— В этом сезоне ЦСКА попал под жёсткое давление. Ощущал его?
— Действительно, давления было много. Но мы старались не отвлекаться на разговоры. У нас на самом деле классный коллектив: все ребята идеальные по человеческим качествам! Ты можешь общаться с любым человеком, погулять, куда-то сходить. Я очень рад находиться и играть в такой команде.

— Бывали неприятные разговоры с фанатами?
— Мы встречались с болельщиками. Они пришли на одну из тренировок на «Октябре». Их недовольство можно понять: клуб идёт не на таких высоких местах, как раньше, чаще обычного проигрывал. Фанаты нам задавали вопросы — мы им. По душам пообщались и, думаю, остались в хороших отношениях. Считаю, это правильно, что команда может спокойно поговорить с фанатами, обсудить проблемы, существующие внутри коллектива или клуба. Мы любим и уважаем людей, которые на нас смотрят и поддерживают. Ради них выкладываемся в каждой игре. Нормальный диалог получился.

— На пользу пошло?
— У каждого может быть своё мнение на этот счёт. Это просто нужно было сделать. Все мы, команда и болельщики, — одна красно-синяя семья. Поэтому думаю, что это очень правильная история.

Первым в основу Марадишвили поставил Овчинников, а навыки правого защитника у него разглядел Березуцкий

— Акинфеев в прошлом сезоне чаще обычного кричал на защитников?
— Я бы не сказал, что он кричит на игроков. Бывают моменты разочарования. Если видит детскую ошибку защитника — может подсказать, пихнуть, резко выговорить. Он капитан и должен это делать, обязан. Вместе с тем Игорь знает, кому надо напихать, а кому не стоит — люди-то разные и на критику реагируют по-разному. Но в основном Акинфеев подсказывает.

— А когда Гончаренко устраивал разнос в раздевалке, внутренне съёживался?
— Я такой человек — сам всегда понимаю, когда что-то не так. Если проигрываем, ищу проблемы в себе, а не в коллективе. А тренер досконально знает команду, ему виднее, когда нужно напихать, а когда, наоборот, промолчать или приободрить.

— Было ощущение, что команда и Гончаренко морально устали друг от друга?
— У меня — нет. В те год-полтора, что мы работали вместе, всё было хорошо. Это в академии Роман Михайлович Христич вёл меня семь лет, и мне было абсолютно комфортно с ним. А во взрослом футболе тренеры меняются каждые 2-3 года, и это, наверное, правильно. Ты должен узнавать что-то новое, открывать для себя футбол с другой стороны. Каждый тренер вносит лепту в этот процесс. Видимо, и наша команда уже нуждалась в каких-то коррективах, чтобы стать сильнее.

— На проводах Гончаренко скупая мужская слеза не накатила?
— Было грустно. Прощаться всегда эмоционально тяжело, но в нашем виде спорта такое периодически происходит. Через всё нужно пройти.

— Тебя же первым в старт Овчинников поставил?
— Сначала была игра с «Зенитом». После первого тайма Виктор Михалыч сказал: «Выходишь». А Сергей Иванович за неделю до матча с «Динамо» подошёл: «Готовься». Все эти дни подсказывал, что от меня требуется, направлял. С первого моего дня в команде Иваныч тепло ко мне относился. Тоже хороший тренер и человек. Я со своей стороны постарался выполнить все его требования. Конечно, было волнение, мандраж, но после первого касания мяча всё прошло.

— За время сидения в запасе хоть раз возникала мысль сходить куда-нибудь в аренду?
— Нет, и Виктор Михалыч повторял: «Никаких аренд». Говорил, что мы, молодые, должны работать, работать, работать — и тогда получим свой шанс. Я на тот момент только поднялся в первую команду, и об уходе даже мыслей не было. Я сам по себе поздний футболист и достаточно закрытый человек. Мне нужно время, чтобы раскрыться, во всех отношениях. Первые полгода в новом коллективе было прямо очень тяжело. Вся команда помогала мне осваиваться. Я только недавно начал раскрываться. Сейчас уже всё хорошо.

— Дивеев говорил: «Марадишвили не разговаривает вообще». Преувеличил?
— Было такое, когда только пришёл в команду. Настрой был — тренироваться, играть, а не разговаривать. Плюс надо было найти подход к каждому игроку — говорю же, долго притираюсь к людям. Молчун? Со стороны виднее. Наверное, так.

— А кто самый разговорчивый?
— Тикнизян! Другого такого разговорчивого я не знаю. А мне кажется, когда много разговариваешь, ты тратишь какие-то эмоции, теряешь силы. Я и так с трудом дышу на поле, а если ещё и разговаривать буду — вообще бегать не смогу!

— Как тебе, кстати, игралось справа в защите? Хватало навыков?
— Вася Березуцкий одно время шутил: «Какой ты центральный полузащитник? Вылитый правый защитник!» Видимо, что-то в тренировках подметил. Я только посмеивался: «Ну да, играл в детстве». Потом начали в двусторонках ставить направо: Марио в одной команде, я — в другой. Тренеры посмотрели — вроде могу играть на фланге: правая нога, хорошие навыки в отборе. А кого ещё туда поставишь? Я же семь лет в академии правого защитника исполнял, пока в опорную зону не передвинули. Ну и теоретически меня основательно подготовили — объяснили, как действовать на этой позиции. 5-6 лет, получается, в защите не играл, но паники «А-а-а, что делать?!» — точно не было. Вспомнил детство и сыграл, вроде нормально.

— Глядя на Марио, понимал, в чём нужно прибавить?
— Я смотрю не только на Марио — наблюдаю и за другими игроками своих амплуа. У меня нет кумира, но я стараюсь у разных футболистов что-то полезное перенять.

— Как чувствуешь, ощутимо прибавил за год?
— Понятно, что это колоссальный прирост к моим футбольным навыкам. Я пересмотрел некоторые моменты, которые не замечал в детстве. Это опыт — ты с каждой ошибкой, с каждой минутой, проведённой на поле, растёшь.

В прошлом сезоне Марадишвили разделил с Зайнутдиновым первое-второе место в ЦСКА по фолам (1,3 за матч) и занял чистое первое по жёлтым карточкам (8)

— За своей статистикой следишь?
— Ну так. Знаю, сколько матчей провёл. Могу посмотреть распечатку ТТД — передачи, единоборства, удары. Их у нас после каждой игры в раздевалке вывешивают.

— Восемь карточек за сезон — не перебор?
— По-моему, у Вернблума и больше бывало, ха-ха. Думаю, для позиции чистой шестёрки, агрессивной, злой «собаки» это нормально. Но одно дело, когда жёлтую получаешь оправданно — и совсем другое, если по глупости.

— Расшифруешь?
— Срыв опасной атаки ценой предупреждения — это норма, разговоры с судьёй, откидки мяча — нет.

— У тебя и такие были?
— По-моему, нет.

— Тренеры ни разу не выговаривали за карточки?
— Несколько раз было. Например, за бездумный фол. Или за тактическую ошибку: неправильно встал и из-за этого был вынужден нарушать правила. Разбирали эти моменты на теории или в индивидуальных беседах.

— Год назад Гончаренко говорил, что от переизбытка эмоций ты пытаешься успеть везде. Сейчас стал более рационально играть?
— Мне тоже часто об этом говорили. Переполняло желание максимально помочь команде — вот и носился туда-сюда. Со временем начал понимать, что трачу слишком много сил на ненужные действия, из-за чего меня не всегда хватает на концовки матчей.

— В интернете выкладывали жутковатое фото твоего бедра со следами шипов Коновалова.
— А это не моя нога! Дивея, кажется. Ребята перепутали.

— У тебя такое бывало?
— Конечно. Рассечение шипами — обычное дело. В каждом матче раз по пять по ногам получаешь.

— А самому приходилось травмировать?
— Специально травмировать — последнее дело. Бывало, просто идёшь жёстко в стык и хочешь выйти из него победителем. В этой ситуации можешь неосознанно нанести травму. В молодёжной команде я одному парню случайно наступил на ногу и сломал палец — мне потом написали, что он поехал в больницу. Но там был чисто игровой момент.

При Оличе ЦСКА стал больше внимания на тренировках уделять завершению атак. Ивица ценит тех, кто «не убирает ножки»

— Ты рассказывал, как Щенников тебе, маленькому, футболку подарил. А Олича-футболиста хотя бы смутно помнишь?
— Видел нарезки, хайлайты в интернете. А сейчас ещё старые матчи по телевизору крутят — тоже смотрел.

— Олич как человек — какой он?
— Он любит людей, небезразличных к футболу, которые готовы полностью отдаваться игре и не станут убирать ножки. Человек с характером. Серьёзный тренер.

— Что изменилось в тренировках, распорядке дня?
— Продолжительность и интенсивность сильно не изменилась. Больше внимания стали уделять завершению. После основной программы нападающие и полузащитники остаются на полчаса — отрабатывать подачи с флангов, удары. Ну и реабилитации уделяется ещё более серьёзное внимание. Травмированные игроки теперь в два раза больше времени проводят на массажной кушетке и в тренажёрном зале.

— Что-то европейское в жизненный уклад ЦСКА Олич привнёс?
— Я ещё слишком молод, чтобы это разглядеть и понять. У меня никогда не было иностранных тренеров — не с чем сравнивать.

— Но всё-таки Гончаренко — больше советской закваски человек.
— Так я и Советского Союза не застал, ха-ха!

— Извини, забыл. Надеялся съездить на молодёжный Евро в Венгрию?
— Конечно, хотелось. Я стараюсь поддерживать себя в наилучших кондициях, работаю, а выбор, как всегда, за главным тренером.

— Сильно расстроился, узнав состав команды?
— Не самые позитивные эмоции были. Не сказать, что я прямо-таки ушёл в себя, но немного это меня подбило. Жаль, что не вызвали, но тренеры могут на меня рассчитывать в будущем — я всегда готов.

— Как реагируешь на слухи о трансферах в ЦСКА игроков твоего амплуа?
— Я не читаю новости, кто к нам может прийти. Просто тренируюсь, работаю. Желание играть с первых минут — моя главная мотивация.

Константин живёт вдвоём с отцом. Марадишвили-старший не пропускает ни одного домашнего матча сына

— У тебя в «Инстаграме» один футбол — другие интересы вообще есть?
— Много разных интересов, просто я не всегда их афиширую.

— Девушка?
— Нету. Пока всё внимание футболу.

— Отец по-прежнему ходит на все домашние игры?
— Ещё ни одной не пропустил! Для меня это много значит. Папа внёс очень большую лепту в мою карьеру. Без него я бы не дошёл туда, где нахожусь.

— Твой самый главный критик?
— Ага. После каждой игры где надо напихает, где надо — похвалит. У него всегда найдётся и претензия, и похвала, 50 на 50.

— Всегда соглашаешься?
— Ещё как спорю! Пытаюсь отстоять своё мнение. Обычные семейные разговоры.

— Мама не вмешивается?
— Она тоже смотрит футбол, но больше переживает, получил я травму или нет.

— До сих пор с родителями живёшь?
— С отцом. Родители развелись, когда я был маленьким. Живём вдвоём, помогаем друг другу. Если надо прибраться по дому — уберу, без проблем. Только за кухню у нас Марадишвили-старший отвечает. Грузинские блюда ему особенно удаются.