Нигерийский форвард ЦСКА, получивший травму в финале Кубка России и выбывший до конца сезона, стал очередным героем рубрики "Интервью дня".

К счастью, травма не настолько серьезна, как изначально говорили

— Аарон, играй вы в Англии, после той травмы, что вы получили в финале Кубка России, к вам тут же бы приставили кислородную маску и отправили в больницу на МРТ. Вы же с затейпированным коленом решили продолжить играть и умудрились забить гол. Хочется спросить — как?

— В тот момент мне показалось, что ничего серьезного не произошло. Даже были ощущения, что я смогу закончить игру. Поэтому я попросил просто наложить мне бандаж.

— Адреналин напрочь убил болевые ощущения?

— Именно! Когда ты в игре, кровь летает по венам настолько быстро, что ты ничего не ощущаешь. Но вот после того, как я повторно повредил колено, понял, что дело серьезное.

— Недавно один спортивный врач сказал, что, выполняя кульбит, вы усугубили травму. Вам на самом деле, стало после этого хуже?

— Нет, абсолютно. Я же после кульбита продолжил играть и отлично себя чувствовал. Да и не стал бы я наносить себе вред, если бы знал, что этого делать не стоит.

— С вашим уходом у ЦСКА полностью разладилась игра в атаке. Это, наверное, не только обидно, но и одновременно приятно?

— Нет. Мне в тот момент хотелось только одного – продолжить игру. Ведь это был финал Кубка, и я мечтал о победе в нем. Но в итоге и мне пришлось покинуть поле, и команда без меня проиграла. Приятного в этом мало. Но это футбол, а в нем такие вещи случаются.

— Что говорят врачи? Когда операция?

— Где-то через неделю. В Германии. К счастью, травма не настолько серьезна, как изначально говорили. У меня надорваны боковые связки колена.

— Учитывая то, что права на вас принадлежат китайскому «Гуанчжоу Фули», а в ЦСКА вы в аренде, какой из клубов принимает решения по вашему медицинскому обслуживанию?

— Сейчас я игрок ЦСКА, моя аренда заканчивается в конце сезона, поэтому все подобные вопросы решают в Москве.

— В нынешнем сезоне вы, к сожалению, уже не сыграете. Но где начнете новый?

— Даже не знаю. Это будет решать ЦСКА по окончании сезона.

— Армейцы брали вас в аренду с правом выкупа. Сколько составляет эта сумма?

— Не могу сказать. Этими делами занимаются два клуба и мой агент. Не хочу влезать в денежные вопросы.

— Но будь ваша воля, за какой клуб вы бы играли?

— Конечно, за ЦСКА!

В моем роду все военные

— Вам удивительно быстро удалось вписаться в игру ЦСКА и стать основным и, как выяснилось, практически незаменимым нападающим. Мало кто это ожидал. А вы?

— Да, наверное, болельщики этому удивились, но тренер — вряд ли. Все-таки он следил за мной довольно долго и знал мои сильные стороны. Он ведь хотел меня видеть в ЦСКА, когда я еще играл в Норвегии.

— Ахмед Муса, ваш соотечественник и друг, сильно помогал вам поначалу?

— Конечно, он мне как брат и поддерживал меня с самого начала – и на базе, и на поле, и в быту. Ну и, конечно, когда я получил травму.

— Знаю, что в Нигерии говорят на более чем пятистах языках. У вас с Мусой родной случайно не один?

— Не один, но я понимаю язык Ахмеда. Он мусульманин и говорит на языке хауса, а я провел в той области страны, где он распространен, довольно много времени в детстве и поэтому отлично его понимаю.

— Еще один ваш соотечественник, долго игравший в России, Айзек Окоронкво, как-то рассказывал мне, что некоторые этнические группы в Нигерии до сих пор поклоняются культу Вуду. Какое у вас к ним отношение?

— Это правда, но я христианин и никогда не соприкасался с этим. Этим больше занимаются в деревнях, я же рос в городе, где этому культу уже давно не поклоняются.

— Вы религиозный человек?

— Да.

— Если с этой стороны посмотреть на вашу травму, что это было: наказание за что-то, предостережение или, быть может, испытание, которое необходимо преодолеть?

— Я верю в то, что это именно посланное мне испытание, через которое я должен пройти и выйти из него еще более сильным человеком. И я твердо намерен это сделать. С божьей помощью.

— Трудное детство и футбол, как единственная возможность получить билет в хорошую жизнь — это ведь не про вас?

— Нет, мои родители не хотели, чтобы я стал футболистом. В моем роду все военные, и папа очень хотел, чтобы я пошел по тому же пути — пошел служить в армию, стал военным. Но я всегда говорил, что мне это не интересно, что хочу играть в футбол, и сумел настоять на своем.

— Вы же знаете, что ЦСКА – армейский клуб. Этот факт наверняка его порадовал?

— Конечно, знаю. Но, к сожалению, я потерял своего отца два года назад.

— Сочувствую… Уверен, что он вами гордится.

— Спасибо. Конечно. Я верю в это.

АПЛ – мой любимый турнир

— ЦСКА один из немногих клубов в Европе, за который выступают сразу два нигерийца. За красно-синими наверняка следят и болеют у вас на родине?

— Конечно! И не только потому, что здесь играют два нигерийца. ЦСКА – отличный клуб, о котором знают во всем мире и следят за его выступлением и в чемпионате России, и в Лиге чемпионов.

— А что происходит со сборной Нигерии? Некогда одна из сильнейших африканских сборных не попадает уже на второй Кубок Африки кряду и вряд ли окажется среди участников чемпионата мира в России.

— Да, у нас большие проблемы. Затянулся процесс смены поколений, через сборную проходит слишком много игроков. Возможно, это одна из причин неудач.

— За последние шесть лет у вас уже десять раз менялись тренеры! Причем после шведа Ларса Лагербака в 2010-м все последующие были местными.

— Это тоже одна из причин. В сборной нет стабильности – ни с игроками, ни с тренерами. Естественно, построить новую команду в таких условиях очень сложно…

— Судя по всему, у Самсона Сиасиа вы в почете, раз стали основным игроком сборной страны в довольно раннем возрасте?

— Да, надеюсь, что и дальше буду своей игрой доказывать свое право выступать за национальную сборную.

— Один российский тренер, долго работавший в Африке, недавно усомнился, что вам на самом деле 21 год. Вас такие разговоры не огорчают?

— Конечно, приятного здесь мало. Говорить такое – это проявлять неуважение к человеку. Мне 21, и я никому ничего не собираюсь доказывать.

— Ваш друг Муса зимой мог оказаться в «Лестере», но будущему статусу чемпиона Англии предпочел остаться в ЦСКА. А вы хотели бы в будущем поиграть в Англии?

— Конечно, если в будущем какой-нибудь большой клуб пригласит меня, я серьезно задумаюсь. Из Англии или из Испании – не знаю. Думаю, если Богу будет угодно, чтобы я оказался там, то это случится. Но я не скрываю, что АПЛ – мой любимый турнир, и попасть туда когда-нибудь было бы успехом.

Роналду можно закрыть, а попробуйте сделать это с Месси

— У вас есть любимый клуб?

— «Челси»! Всегда за них болел.

— Из-за Джона Оби Микела?

— И из-за него тоже. Но это началось гораздо раньше. За «Челси» всегда играли нигерийцы – Селестин Бабаяро, например. Ну и Дидье Дрогба. Хоть он и не из Нигерии, но это человек-легенда в Африке, и за него всегда переживали на всем континенте.

— Он ваш любимый нападающий?

— Нет, Ибрагимович! Когда Златан играет, я готов смотреть на него без остановки. Это потрясающий игрок, каждое действие которого просто восхищает.

— Месси или Роналду?

— Конечно, Месси. Роналду можно закрыть, а попробуйте сделать это с Месси. Если он не забьет сам, то поможет забить партнеру.

— В таком случае желаю вам благополучно оправиться от травмы и в следующем сезоне забить как минимум половину того, что забил в этом он. С высокой долей вероятности это сделает вас лучшим бомбардиром чемпионата России.

— Спасибо, я очень этого хочу!