Главный тренер ЦСКА – о дерби со "Спартаком", кадровых потерях и золотой гонке

КАРАСЕВ СПРАВИЛСЯ

– Самая обсуждаемая тема после воскресного дерби – судейство Сергея Карасева. Мнения на этот счет разделились. Эксперты дружно отметили, что арбитр отработал уверенно, инспектор поставил ему "двойку", а Леонид Федун сказал, что рефери "грамотно ломал игру в пользу ЦСКА".

– Каждый тренер по ходу матча думает так: "Фол в нашу сторону – безобразие и предвзятость. Фол в чужую – норма. Естественно, нарушение было!" Про Карасева я скажу так: он справился. Можно рассуждать о мелких помарках. Но ошибочных решений, которые повлияли бы на результат, Карасев, на мой взгляд, избежал.

Спартаковцы говорят, что надо было давать Игнашевичу вторую желтую. А мы вспоминаем о красной карточке, которую заслуживал Сухи в момент назначения первого пенальти. Причем если бы тогда "Спартак" остался вдесятером, то, может, и не возник бы эпизод с Игнашевичем. Да и первый "горчичник" Сергея вызывает сомнения. Или Вукоевич уже по итогам первых десяти минут наиграл на две желтые. Или Ари ударил нашего футболиста локтем в лицо.

В общем, можно до бесконечности рассуждать, кому и где карточку недодали или дали лишнюю. А оба пенальти – чистые.

– Спартаковские болельщики считают, что перед вторым из них был фол Вернблума на Боккетти…

– Не было там фола! Если бы Вернблум толкал Боккетти в спину, спартаковец падал бы вперед, а не назад. Это чистая биомеханика движений!

– Еще говорят про соотношение фолов. 28 у "Спартака" против 12 у ЦСКА.

– Помню, в финале Кубка России у "Алании" было около 30 нарушений, а у нас – меньше десяти. Такое бывает.

– Речь о том, что, мол, у вашей команды не все фолы фиксировались в отличие от спартаковцев.

– Это неправда. Самая обычная статистика. Не вижу, в чем скандал.

– Федун ратует за возвращение к практике привлечения зарубежных арбитров. Вы "за" или "против"?

– Я за то, чтобы судили объективно и квалифицированно. А кто это будет – россиянин или иностранец… Лучше, чтобы качественно и без претензий работал наш арбитр.

– В этом сезоне было много матчей, когда, с вашей точки зрения, ЦСКА судили некачественно?

– На память приходит безобразное судейство в матче с "Анжи", когда в конце первого тайма удалили Цауню, хотя это не вытекало из духа и хода игры. Еще вспомню пенальти, назначенный Лапочкиным в матче с "Кубанью". Розетти потом говорил, что это была ошибка.

– Лапочкин, судя по всему, ваш "любимый" судья. Однажды вы его назвали "самым слабым в премьер-лиге".

– Я делю арбитров не на любимых и нелюбимых, а на квалифицированных и тех, чья квалификация немного недотягивает.

– Раньше в чемпионате России было нормальной практикой финансово стимулировать соперников своего конкурента. Ожидаете чего-то подобного на финише нынешнего турнира?

– Если честно, я ожидаю всего чего угодно. Но есть текущая задача – и матчи, где мы должны обеспечить результат. Остальное от нас не зависит.

ВАГНЕР ВСЕГДА ТАК РАЗБЕГАЕТСЯ

– От дерби со "Спартаком" уже удалось отойти?

- (Задумавшись.) В принципе – да. Переживать в любом случае некогда.

– Судя по вашей реакции на гол Дзагоева, воскресный матч стоил вам просто неимоверного количества нервных клеток. Можно ли его сравнить с какими-то другими в вашей карьере?

– Сравнивать всегда сложно – у каждой игры свой сюжет. Но встреча действительно получилась предельно эмоциональной и энергозатратной. Причем главные эмоции вызвал не итоговый результат как таковой, а то, что нам удалось переломить ход столь неудачно складывавшегося матча.

– Зрители хотят видеть такие поединки как можно чаще. А тренеры?

– Чем чаще на стадионе станут собираться по 70 тысяч, тем больше шансов, что они будут свидетелями подобных игр. Что же касается тренеров, то любой из нас прежде всего хочет выигрывать. Так что неудовлетворенность осталась даже при столь успешной для нас концовке. Потому что матч мог сложиться для нас куда удачнее.

– За счет чего?

– За счет реализации своих моментов в первом тайме, за счет более высокой концентрации в начале второго, за счет забитого первого пенальти. Стань счет 1:2 не на 73-й минуте, а на 50-й, у нас хватило бы времени не только для того, чтобы отыграться, но и для победы.

– Многие эксперты отмечали, что уже при разбеге во время исполнения одиннадцатиметрового Вагнер излучал некую неуверенность. Согласитесь с ними?

– Вагнер всегда так разбегается. Сомнения тоже есть всегда. При разбеге Дзагоева во время второго пенальти они тоже присутствовали. Алана мне хотелось бы отметить особо – он взял на себя огромную ответственность и отлично с ней справился. На игру назначают одного пенальтиста, и им был Вагнер. А Дзагоев пошел к "точке" добровольно и выполнил удар очень уверенно. Просто молодец!

– О чем вы думали в момент его разбега?

– Пытался давать себе положительные установки: конечно, забьем, потому что заслужили!

– И что, установки могли сработать?

– Это был единственный способ бороться с той ерундой, что лезет в такие минуты в голову.

– Известно, что перед матчем в семье у Вагнера случилась беда – умерла двухлетняя крестница. Это сильно на нем отразилось?

– Накануне он был очень подавлен. Мы отпустили Вагнера с базы, чтобы он постарался хоть как-то успокоить жену: крестными являлись оба, но при этом девочка была дочерью самой близкой подруги супруги Вагнера. К вечеру он вернулся – мы даже специально сдвинули на более поздний час теоретическое занятие. Понятно, в каком был состоянии, но на этот матч у нас вышли все, кто мог ходить.

ОСТАЛОСЬ ПЯТЬ ПОПЫТОК

– После своей игры смотрели зенитовскую?

– Естественно.

– И что почувствовали, когда ваш главный конкурент решил судьбу матча в свою пользу на все той же четвертой добавленной минуте?

– Уж точно это были не самые лучшие мгновения моей жизни. Забей зенитовцы где-нибудь в середине второго тайма – все было бы куда проще. А так до последнего сохранялась надежда, что Питер потеряет очки. Разочарование получилось достаточно сильным.

– Обменяли бы свой гол на четвертой добавленной минуте на аналогичный питерский?

– Вы знаете, я думал над этим. С точки зрения чистой арифметики обмен, безусловно, был бы выгоден: мы недосчитались бы одного очка, а питерцы двух. С другой стороны, спасенная нами таким вот образом игра со "Спартаком" стоит гораздо больше, чем одно очко в таблице. Поэтому мой ответ: нет.

– После двух ничьих подряд суть чемпионской гонки претерпела для вас какие-то изменения?

– Нам и до этого надо было выиграть четыре матча, и сейчас нужно. Просто изначально имелось семь попыток: две мы не использовали, так что осталось пять. Понятно, что между восемью очками форы и четырьмя разница есть, и существенная, но мы играли такие матчи, где гарантировать отсутствие очковых потерь очень сложно, – это были два тяжелейших дерби, исход которых всегда непредсказуем.

– А теперь еще к "Рубину" надо ехать. Воспоминания о фиаско в Казани прошлой весной наверняка до сих пор в памяти?

– У нас есть куда более приятные воспоминания об игре с "Рубином" в первом круге нынешнего чемпионата. Будем концентрироваться исключительно на них (улыбается). В футболе всякое бывает, но готов заявить, что мы спокойны и уверены в своих силах. Осталось доказать это на футбольном поле.

– На исход вашей гонки с "Зенитом" может повлиять и апелляция питерцев в Спортивный арбитражный суд на присуждение им поражения в матче с "Динамо".

– Об этом мы вообще не задумываемся.

– А если в какой-то момент разрыв сократится с четырех очков до одного?

– Мне трудно судить, возможно ли это. Всех юридических нюансов я просто не знаю.

– Но вы говорите о четырех необходимых победах в пяти матчах, а может оказаться, что нужны все пять. Стратегию не стоит подкорректировать?

– Здесь все четко: в каждой следующей встрече мы должны и будем играть только на победу. Как все в итоге сложится – вопрос иной, но на решение судебных инстанций мы в любом случае повлиять не можем. Поэтому и задумываться не стоит.

НАДО ИСКАТЬ ВЫХОД В ЛЮБОЙ СИТУАЦИИ

– Но готовы ли вы к игре на победу в каждом матче при нынешней сложной кадровой ситуации в ЦСКА?

– Так она ни в один момент не была у нас простой – практически весь сезон мы играем обоймой в 11 человек. В конце концов, проблема травматизма существует в любой команде: тот же "Спартак" перед матчем с нами недосчитался Хурадо, Эменике, Паршивлюка, Ромулу, Ананидзе. Правда, при этом у них на скамейке все равно оставались люди, способные усилить игру в каждой линии, – Кирилл Комбаров, Чельстрем, Дзюба, Уорис. У нас же таких людей не было.

– Эльма вы потеряли непосредственно перед "Спартаком", а ведь нынче это ключевой игрок ЦСКА.

– А у нас нет сегодня неключевых. Разве потеря Думбья менее ощутима? Цауня с Дзагоевым играли на уколах. Два месяца отсутствовал Хонда, которого я считаю одним из лучших игроков российского чемпионата. Не говорю уже о Нециде с Гонсалесом. Понятно, что когда потеря длительная, это одно, а когда человек выбывает за два дня до матча – совсем другое. Но, так или иначе, приходится находить выход в любой ситуации.

– Когда вы поняли, что Эльм не сыграет?

– Пожалуй, в пятницу.

– Можете прояснить, что с ним?

– У Расмуса давние проблемы с кишечником (речь, в частности, о неусваиваемости некоторых продуктов. – Прим. "СЭ"). Проблемы эти периодически обостряются. В первый раз это произошло перед игрой во Владикавказе, но потом все вроде бы нормализовалось. Тем не менее пару матчей он провел, скажем так, в предболезненном или даже болезненном состоянии, хотя, конечно, и не в острой форме.

– Знали бы об этом его критики!

– И хорошо, что не знали. Но продолжу: после кубковой игры с "Енисеем" недомогание Эльма, к сожалению, вновь обострилось.

– От чего это зависело?

– От всего понемногу. Если бы мы после Владикавказа дали Расмусу полутора-двухнедельную передышку, все, наверное, давно нормализовалось бы. Но мы, к сожалению, такую паузу не можем сегодня дать никому, тем более – Эльму.

– А что ему противопоказано? Мы знаем, что он точно не ест хлеба…

– У него очень сложное меню, основной компонент которого – рис. А если съест что-то не то, кишечник сразу дает о себе знать.

– Вы знали об этом, подписывая контракт?

– Да. Но какого-то глобального риска здесь точно не было и нет.

– Сейчас Расмус лечится?

– Да. Динамика отличная, но хватит ли ее для того, чтобы сыграть против "Рубина", станет ясно, скорее всего, ближе к пятнице.

– Вы уже понимаете, кто точно не сыграет в Казани?

– За исключением не готовых пока на сто процентов Нецида и Гонсалеса – нет. На всех остальных надежда есть. Но оправдается ли она, станет понятно где-нибудь к четвергу, не раньше. Ситуации, при которой у нас все игроки основного состава спокойно готовились бы к матчу с понедельника, я уже, честно говоря, и не припомню.

– Тогда переведем разговор в персональную плоскость: насколько вы рассчитываете на участие в игре Думбья?

– Это вполне реально. В среду Сейду пройдет контрольное обследование. Если все будет хорошо, а на это есть основания надеяться, то с четверга он вернется в общую группу.

– Как себя чувствуют Цауня и Хонда?

-Цауню будем всю неделю лечить. Глубокого повреждения – к примеру, перелома – у него нет. Просто сильный ушиб. Хонда должен день ото дня набирать кондиции и прибавлять. Раз выдержал тайм со "Спартаком", то с "Рубином", надеюсь, сможет сыграть еще больше.

– А что с Дзагоевым?

– И перед "Динамо", и перед "Спартаком" Дзагоев вообще не тренировался и выходил только на предыгровое занятие. Так что если на сей раз Алан приступит к тренировкам за день-два до матча, это уже будет большой прогресс.

– Еще по кому-то из футболистов есть опасения?

– На данный момент – нет. Но я уже боюсь загадывать.

– Вас, наверное, передергивает, когда незадолго до матча раздается телефонный звонок и высвечивается номер врача.

– Скорее не когда врачи звонят, а когда заходят. Сразу мысль: "Чур меня!" Когда за день до дерби, в обед, ко мне здесь, в Ватутинках, пришли Вагнер с переводчиком Максимом Головлевым и стали объяснять ситуацию с крестницей, у меня возникло ощущение, что проще сейчас взять и сигануть из окна. Нет Думбья, нет Вагнера, нет Эльма, полно травмированных… Благо лететь недалеко. Второй этаж.

МУСА ГОРЬКО ПЛАКАЛ

– Вы часто рискуете, выпуская на поле недолеченных футболистов?

– Случается, тем более что мелкие повреждения есть фактически у любого футболиста. Естественно, решение принимаем, опираясь прежде всего на медицинские показания. Вот лишь один пример. Когда мы выпускали Думбья на матч с "Волгой", прекрасно понимали, что это может обернуться для него пропуском следующего матча или даже нескольких, как в итоге и получилось. Но другого выхода не было, поскольку Муса улетел домой из-за трагедии в семье. Думбья отыграл, как надо, потом снова отправился долечиваться. При этом Муса вернулся к следующей игре, и мы избежали потери очков.

– То есть вы почти всегда балансируете между медицинскими показаниями и необходимостью в игроке?

– Практически. Самый большой риск был, пожалуй, в случае с Дзагоевым, когда он вышел на поле против "Динамо". Но, учитывая дисквалификацию Вагнера и неготовность Хонды, пришлось на это пойти.

– Были ли случаи, когда вы потом жалели о своих решениях?

– С футбольной точки зрения – да. Даже в последнем матче: вы же видели, как тяжело пришлось Цауне, который играл фактически на одной ноге. Но это дало возможность выпустить на второй тайм свежего Хонду, и он внес значительную лепту в перелом в игре. Да и Дзагоев, действуй он с первых минут на позиции опорного полузащитника, где нагрузки гораздо выше, мог не доиграть матч до конца.

Как видите, риск в какой-то степени оправдался. К тому же других вариантов у нас просто не было – разве что выпустить Рахимича, но пара опорных Рахимич – Вернблум противоречила бы самому духу дерби.

– Вы упомянули Мусу – как он пережил весть о гибели сестры в автокатастрофе?

– Тяжело, конечно. Знаете, все происходило на моих глазах. Я ехал на базу, и тут мне позвонили из Ватутинок, сообщили. Когда я приехал, увидел, что Муса горько плачет. Да и кто бы не разрыдался в такой ситуации?

Но он молодой парень, и к тому же в традициях и верованиях его народа – сильно переживать до похорон и успокаиваться сразу после них.

– Что со второй сестрой Мусы, которая после аварии находилась в коме?

– С ней, к счастью, все хорошо. Но Мусе, конечно же, придется непросто. Теперь он обязан заботиться о шести детях своей покойной сестры. Это дополнительная ответственность. А значит, и дополнительное желание еще лучше играть в футбол.

РЕШЕНИЕ ПО СЕМАКУ ЗАВИСИТ ОТ РУКОВОДСТВА ЦСКА

– На прошлой неделе о непродлении контракта с "Зенитом" объявил Сергей Семак…

– Я об этом знал еще раньше.

– Многие ваши болельщики считают, что надо вернуть Богданыча в ЦСКА. Как вы к этой идее относитесь?

– Положительно. Когда Сергей еще играл в "Рубине", шли переговоры, но… Насколько мне известно, Семак хочет продолжить карьеру футболиста. Я всегда за него, причем в любом качестве. Однако решение зависит от руководства клуба.

– Считаете, он мог бы помочь ЦСКА как футболист?

– В нынешних условиях кадрового голода Семак выходил бы в стартовом составе в каждом матче. Но если смотреть на вещи глобально и учитывать трансферную политику клуба, то переход, наверное, маловероятен. Хотя повторю: тренер не откажется от футболиста, который может сыграть на нескольких позициях с гарантией качества.

Понимаете, все от ситуации зависит. Мы вот уже вроде как проводили на пенсию Рахимича, а он у нас в последних матчах в заявку попадает. А такие люди, как Семак, способны помочь во многих качествах. И как действующий футболист – я не вижу в его игре ухудшений. И как член тренерского штаба. И как сотрудник клуба.

– В ЦСКА и без Семака хватает лидеров.

– Если Сергей перейдет, никакой конфронтации с другими звездами не будет. Он из той когорты игроков, которые своим примером воодушевляют других, а не борются за какой-то особенный статус или лавры.

– У Семака семеро детей. Многих это в нынешние времена шокирует. А вас?

– Мы на эту тему все время шутим. У меня есть мечта – чтобы кто-то из игроков, бывших или нынешних, назвал ребенка Леней в мою честь. Но как-то не складывается. Поэтому всегда говорю Семаку: "Сереж, на тебя самые большие надежды. В один прекрасный день имена закончатся, и придется называть очередного сына Леонидом".

– У вас с Семаком теплые отношения?

– Да, несмотря на разницу в статусе: я тренер, он игрок.

– А тренер из Сергея мог бы получиться?

– По своему профессиональному уровню он готов, никаких сомнений. Но, знаете, тренер – это громадное самопожертвование. Не знаю ни одного коллегу, у которого было бы семеро детей, при том что каждому, естественно, надо уделять огромное внимание. Сергей, став тренером, вообще перестанет их видеть. Готов ли он к такой жертве?

– Еще из актуальных тем. Недавно мы на сайте "СЭ" проводили опрос: "Сыграют ли братья Березуцкие на новом стадионе ЦСКА". Ваш ответ?

– Да, сыграют. Длительность контракта братьев и сроки сдачи стадиона это позволяют. Вряд ли Вася и Леша завершат карьеру раньше…

– В Березуцких-то, поймите, никто не сомневается. Но когда будет стадион?..

– Мне сложно комментировать. Но, насколько знаю, сейчас со стадионом все гораздо ближе к цели и серьезнее, чем когда-либо.

– Пикет видели с плакатами про защиту белок?

– Смотрел фотографии, где дети с папами стоят. Двадцать человек. В мире, считаю, есть гораздо больше экологических проблем, чем те, что якобы связаны со строительством стадиона ЦСКА.