Денис Романцов встретился в Вольфсбурге с Ивицей Оличем, рассказавшим про предложение Червиченко, ультиматумы Газзаева и нечеловеческие нагрузки Магата.

Если не брать то, что все и так видели по телевизору и читали в газетах, про Олича я всегда вспоминаю историю, которая произошла весной 2004 года. ЦСКА Артура Жорже мучился в Волгограде с «Ротором» и в первом тайме горел 0:1. Жорже прилично мудрил с составом, и Олич большинство весенних игр начинал в запасе. В Волгограде счет вынудил тренера выпустить Олича уже на сороковой минуте. В итоге Ивица сделал хет-трик, свой первый в России, и ЦСКА выиграл 3:1. А запомнилось мне то, что когда все игроки уже скрылись в раздевалках, Олич оставался в центральном круге и смиренно фотографировался с каждым из пацанов, слетевшихся к нему с беговых дорожек. Только и успевал перекладывать руку с одного плеча на другое. Через десять лет я приехал к Оличу в Вольфсбург – и снова застал его в окружении детей. Только теперь – китайских.

– Дети из Пекина приехали сюда по линии «Фольксвагена», – рассказывает Ивица. – У «Фольксвагена» есть в Пекине свое представительство. Позвали пацанов из футбольной школы, чтобы посмотрели на нас, сфотографировались. Я видел в «Баварии» как сильно ее любят во всем мире и, если «Вольфсбург» хочет подниматься наверх, иметь болельщиков в Китае – полезно.

Когда я сам был подростком, я обожал Давора Шукера – он тоже, как и я, играл левой ногой. Еще любил Роналдо (в 17 лет я приезжал на просмотр в «Интер» и заменил его в товарищеском матче) и Алена Бокшича – тот был быстрый, как машина. И когда мне было 21-22 года, а Шукеру – как мне сейчас, 34, мы сыграли с ним в паре в атаке. Перед чемпионатом мира в Японии мы проводили товарищеский матч с Боснией и Шукер, мой любимый игрок, отдал мне пас, с которого я забил свой первый гол за сборную. Для меня это великий момент.

- В каких условиях вы росли?

– В то время была война. Было тяжело. Не было особой возможности заработать деньги. Мы жили в маленьком местечке, жили на небольшие деньги, которые добывал  старший брат. Отец не работал. Но нет, я не помню, чтобы я голодал, мы нормально питались. В моем родном городе не было такого, чтобы дома сравняли с землей или что-то такое. Но в десяти километрах налево и направо была война. Нам повезло. Мы жили на границе с местом, где были сербы, но не враждовали с ними.

- Кто-то из ваших родственников играл в футбол?

– Профессионально – никто. В мое время было не то, что сейчас. Я смотрю на моих детей – у них, может быть, тоже есть возможность заниматься футболом, но для них это тяжело. Они могут 24 часа смотреть детские каналы, играть в PlayStation. А в мое время была только одна возможность – гонять мяч. Я этим целыми днями занимался – после школы и до самого вечера.

- Чем занимаются ваши сыновья?

– Они играют в футбол. Но у них, в отличие от меня в их возрасте, полно других возможностей. Они говорят по-английски, по-хорватски, по-немецки. Я их не прессингую, для меня главное, что они здоровы. Сейчас оба сына тренируются в «Вольфсбурге». А раньше старший занимался в «Баварии». Младший тогда еще слишком мал был.

- Как загребскому «Динамо» удается выпускать столько талантов?

– У «Динамо» самая лучшая школа в Хорватии. Расскажу один пример: играл один хорватский футболист в австрийском Линце, там же жила его семья. Отец тоже футболист, играл в Австрии. А сыну было 12-13 лет. Скауты «Динамо» заметили его на детском турнире. Мамич, президент «Динамо», взял этого 13-летнего парня, дал работу его отцу и матери, а через 5-6 лет Матео Ковачича продали в «Интер» за 12 миллионов. Мамич берет самых больших талантов, а в Хорватии много хороших игроков, а потом выгодно продает.

- С какими чувствами вы поехали в Японию, на свой первый чемпионат мира?

– Я был молодой игрок и радовался уже тому, что меня вообще взяли на чемпионат. Первую игру мы проиграли Мексике, потом играли с Италией. Все говорили, что я должен играть. Я не думал, что выйду, но тренер сказал: «Ивица, давай». Я забил Италии и мы выиграли 2:1. Месяцем раньше у меня родился первый сын, тот гол я посвятил ему – у меня была майка с его фото. В том году у Найка была странная форма – внутри была отдельная подкладка, и, когда я снял от радости игровую майку, не смог сам ее потом надеть. Массажисту пришлось отрезать эту подкладку. После того случая игрокам стали показывать желтые карточки за то, что снимают майки.

- Через год вас долго пришлось уговаривать перейти в ЦСКА?

– Я на тот момент два года подряд становился лучшим бомбардиром чемпионата Хорватии и два года подряд выигрывал чемпионат. Я очень хотел поменять клуб, но в Европе были проблемы с финансами – мало у кого были деньги на трансферы. Тогда было нелегко уехать в Европу, которая, конечно, была моей первой опцией. «Динамо» хотело меня продать, чтобы заработать – через год у меня заканчивался контракт. Когда агент впервые сказал про ЦСКА, я честно ответил, что из России знал только «Спартак», и «Динамо» Киев с «Шахтером» из Украины. Да, я слышал что-то про ЦСКА, но у них тогда не было успеха. Успешны были «Локомотив», «Спартак».

И вот я услышал про ЦСКА и сказал: «Воу, что? ЦСКА? У меня же жена, семья». Но жена сказала: «Давай поедем, присмотримся. Все равно эта лига сильнее, чем Хорватия, а тебе надо переходить на новый уровень». Мы чуть-чуть боялись Москвы. Нам говорили, что там нелегко, небезопасно. Но я приехал, поговорил с президентом Гинером и понял, что для меня все будет хорошо. Я забил в первой игре, в двенадцати матчах забил девять мячей, мы стали чемпионами. Я тогда хорошо вписался.

- А как с женой познакомились?

– Мы встретились, когда я играл 15 месяцев в «Герте». Моя жена родилась в Берлине. Ее родители живут там. Наши дети родились там. После «Герты» я вернулся в Хорватию, и через два года она переехала ко мне.

- Немецкий тогда же выучили?

– Я тогда не успел. Чуть-чуть знал, потому что после «Герты» часто бывал в Берлине, но все равно немного. Начал учить уже в Гамбурге.

- Что было освоить сложнее – русский или немецкий?

– Русский я выучил быстрее. Это славянский язык – и для меня это было не так тяжело. Хотя… Если вернуться назад, это все же было нелегко, все равно же в наших языках есть разница. Но! У меня был тренер Газзаев, который в первый день, когда я пришел, сказал Элверу Рахимичу: «Ты с Ивицей будешь говорить только по-русски!». Элвер удивился: «Как я буду с ним по-русски говорить, если он только пришел?» – «Нет, он должен быстро выучить». Сначала я был расстроен. Думал – чего же он от меня хочет. Но потом, когда я увидел, как быстро я стал понимать и говорить по-русски, я сказал Газзаеву спасибо за то, что он поставил такое условие. Это мне очень помогло, потому что я смог общаться с другими игроками, не только с Рахимичем.

- Красичу такое же условие поставили?

– Красич был другой, ха-ха. Он еще молодой был. На него не было такого прессиинга. Я пришел уже в 23 года и Газзаев хотел, чтобы я сразу начал играл. А Милошу мы помогали, конечно. Я уже год играл в России, а Рахимич, мне кажется, по-русски уже тогда говорил лучше, чем по-нашенски. Объясняться Красичу сначала было тяжело, но понимал он все.

- Первые впечатления от Москвы?

– Первый раз в жизни видел такие пробки. Едешь на тренировку и не знаешь, успеешь ли. Едешь домой и не знаешь, когда туда доберешься. Москва – та-а-акой огромный город. Но в это время мы были вместе с Рахимичем, потом приехал Красич, в «Спартак» – Пьянович и Видич, в «Локомотив» – Иванович. Практически каждый день после тренировок мы встречались в ресторане «Ботик Петра», это там по Тверской налево. Ужинали, общались. Нам очень хорошо было. Дети дружили, жены познакомились. Моя жена до сих пор общается с женами Пьяновича и Братича из «Динамо». Потом, когда мы уезжали из Москвы, вся моя семья плакала. У меня пока не было времени, но я уверен, что в будущем приеду на одну-две игры ЦСКА.

- Против кого в России вам приходилось сложнее всего?

– Когда в «Локомотив» пришел Иванович, я про него ничего не знал, не слышал. А когда сыграл против «Локомотив», увидел, какой это талант и что из него получится звездный игрок. Мы тогда работали с одним и тем же агентом, которому я сказал: «Иванович будет играть на самом высоком уровне». И так в итоге и получилось. Еще в мое время был Видич – я тоже видел, что это суперкачественный игрок. Но со «Спартаком» мне всегда было... не скажу, что легко, но забивал я им много.

- Самая запоминающаяся игра со «Спартаком»?

– Это был день, когда моя жена родила второго сына. Я забил победный мяч и мы с Рахимичем праздновали вот так (изображали укачивание ребенка). Газзаев тогда пораньше меня заменил, чтобы я успел на самолет в Берлин, к жене и детям.

- Вас ведь звали в «Спартак» в 2004-м?

– Да, было такое. Червиченко очень хотел меня купить. Мы встречались с ним – он сделал конкретное предложение: давал самый большой контракт в лиге, в два раза больше, чем я получал в ЦСКА. ЦСКА покупал Вагнера, поэтому казалось, что переход в «Спартак» не так уж и невозможен. Но у ЦСКА со «Спартаком» большое соперничество. Я был самый любимый игрок болельщиков. Сказал агенту: «Я не могу перейти в «Спартак». Если ЦСКА скажет, что я им больше не нужен, тогда ОК, но если они хотят, чтобы я остался, я останусь».

- Помните Сергея Овчинникова?

– Конечно.

- Он недавно стал старшим тренером ЦСКА.

– Правда? Вот этого не знал. Я помню, что в мое время Сергей постоянно говорил в прессе что-то резкое против ЦСКА. Но я смотрю на это так – на то время он был игрок «Локомотива» и не думал наперед как тренер. Думаю, сейчас он будет делать все, чтобы ЦСКА побеждал.

- Правда, что Газзаев зачитывал вам в раздевалке слова Овчинникова про ЦСКА?

– Ха-ха-ха. Да, он очень много читал, смотрел и очень расстраивался, когда публиковалось то, чего бы он не хотел видеть, или просто неправда. Журналисты же хотят сенсаций, чтобы их читали, раздувают из мелочей неизвестно что, поэтому он пытался нас так эмоционально заряжать. Он расстраивался, злился и нам читал, чтобы мы тоже злились. Это самое важное умение Газзаева -  завести команду эмоционально. Для него самое важно было видеть борьбу, страсть.  Говорил: «Можете проиграть, но хочу видеть борьбу».

- Самые отчетливые воспоминания о финале Кубка УЕФА?

– На стадионе «Спортинга» из сорока тысяч тридцать пять болели против нас. Было очень трудно. Первый тайм мы играли плохо. Мы не были командой. «Спортинг» больше хотел победить. Но потом мы начали играть очень хорошо, у нас оказалось больше сил, а «Спортинг» во втором тайме был мертвый. Хорошо помню: последние 30 минут они уже не могли ходить по полю. Перед той игрой мы верили в победу. У нас было очень много уверенности в себе. Я думаю, в то время братья, Акинфеев, Игнашевич, Юра Жирков играли в самый лучший футбол в своей карьере, им было 22-25 лет, с другой стороны у нас был Даниэл Карвальо – который, на мой взгляд, был одной из лучших десяток в мире. Впереди был Вагнер и я – тоже хороший игрок. Молодой Красич! Рахимич на шестерке. Супер.

- Гинер тогда щедро премировал игроков?

– Премиальные были хорошие. Но не так как сейчас, конечно. Когда я слышу, сколько зарабатывают «Зенит», «Шахтер», «Локомотив» сейчас за победу,  – это несопоставимо с теми премиальными, но мы тоже хорошо заработали.

- Вы следили за приключениями Славена Билича в Москве?

– Да, мы общались, когда он подписал контракт с «Локомотивом». Я сказал, что это очень хороший клуб, где есть нормальные деньги, можно покупать хороших игроков – сегодня это самое главное. И еще я не был, но слышал, что у «Локомотива» – очень хорошая база. Для Славена это было очень важно. Не скажу, что у него не получилось. Ему нужно было время – он ведь пробыл в Москве только один год. Я думаю, за один год тяжело сделать чемпионскую команду. Зато теперь мы видим, что они почти с тем же составом – главные кандидаты на чемпионство. Хотя, конечно, они усилились двумя очень серьезными игроками из «Динамо».

- Из «Анжи».

– Да-да, точно.

- Кто еще, кроме Билича, советовался с вами насчет России?

– Перишич. ЦСКА делал ему предложение, перед тем, как его купил Дортмунд. Он спросил меня и я ему честно ответил все, что думаю про ЦСКА. Но когда у тебя есть выбор – ЦСКА или Дортмунд – конечно 99 процентов выберут Дортмунд. Но у него там не получилось так, как он хотел. Приехал сюда, в «Вольфсбург». Сейчас мы с ним и Медоевичем дружим, как в ЦСКА с Рахимичем и Красичем.

- Что вас заставляет следить за нашим чемпионатом и через семь лет после переезда в Германию?

– Я могу свободно сказать – в ЦСКА я провел свои лучшие годы в карьере. Мы добились большого успеха и я не могу забыть то время. Так что до сих пор болею за ЦСКА и смотрю их игры. В последнее время еще и за «Зенитом» наблюдаю. Их спортивным директор Байерсдорфер в 2007-м пригласил меня в «Гамбург». У нас с тех пор хороший контакт. Когда он уехал в Санкт-Петербург, я ему позвонил и пожелал удачи. Сказал, что он идет в один из самых сильных клубов Европы. Байерсдорфер сам играл в футбол, проделал фантастическую работу в «Гамбурге», у него искусство менеджера. Ему надо только привыкнуть к российскому футболу.

Это же отдельное мастерство – искать игрока для российского чемпионата. Если ты хочешь хорошего игрока, который например получает 3 миллиона где-нибудь в «Монако», ты ему предлагаешь пять, чтобы он приехал в «Зенит» – и он еще думает! Так что Байерсдорферу не так легко. Хотя «Зенит» и сейчас по именам должен спокойно выигрывать чемпионство. У них самый сильный подбор игроков в России. Но я вижу, что-то они не сплоченные. На поле не играют как одна команда.

- Рахимич рассказывал, что вы его очень эмоционально поздравляли с прошлогодним золотом ЦСКА.

– Конечно. Это же первый раз после моего отъезда, когда ЦСКА стал чемпионом. Я был очень рад, потому что они, на мой взгляд, не были самыми сильными по составу в российской лиге. У «Зенита» отличные игроки, «Спартак» опять понабрал, много ждали от «Локомотива». Но ЦСКА выиграл сезон на борьбе, на игроках, которые очень хорошо вписались в команду. В Лиге чемпионов, конечно, было трудно в такой группе. Когда Вагнер ушел, остался один нападающий Думбия, но он много пропустил из-за травм. Сейчас Думбия вернулся, должны получше играть.

- А вчера кого поздравили из игроков «Баварии»?

– Я позвонил Марио Манджукичу. Еще у меня там остались друзья, работающие в клубе – им тоже написал. По факту они давно знали, что станут чемпионами – просто математически получилось только вчера. Для них это не такой большой успех. Они вчера не так сильно радовались, потому что у них сейчас игра с «МЮ» в Лиге чемпионов, которую они тоже собираются выигрывать.

- А почему именно в этом сезоне такой отпугивающий отрыв от второго места?

– Они и в прошлом году были сильнее, а теперь позвали такого мощного тренера, очень хороших Гетце с Алькантарой. Никого не продали. У них опытная команда, 20 человек, которые могут играть в любой момент. В Лиге чемпионов «Баварии», мне кажется, могут помешать только «Реал» с «Барселоной» – если Месси будет в хорошей форме.

- Помните, как сами праздновали чемпионство с «Баварией», когда играли за нее?

– О, этот момент я не могу забыть. Мы стали чемпионами не так рано, как сейчас. У нас получилось поинтереснее – мы с «Шальке» боролись практически до конца. Когда выиграли, устроили самую большую вечеринку в стране. Тренером был ван Гал и его прямо на поле из огромного бокала облили пивом. Это немецкая традиция. Каждый год так делают, но вчера я почему-то не видел, чтоб игроки «Баварии» Гвардиолу обливали. А для меня тогда все это это было первый раз. В том же году выиграли Кубок в Берлине, но в конце сезона проиграли в Мадриде финал Лиги чемпионов.

- В чем сила Луи ван Гала?

– Это самый опытный тренер, с которым я работал. У него были помощники, которые составляли отчет по каждой команде, с которой нам предстояло играть – какие у них слабые точки и все такое. Например, играем в следующую субботу с «Шальке», и ван Гал уже в понедельник начинает работать над тем, что мы должны делать. Он отличный тактический тренер. И чего я никогда не забуду в нем – если команда не тренировалась так, как он хотел, если кто-то чуть-чуть расслаблялся, он прям кушать не мог, очень расстраивался. Хотел, чтобы мы работали, чтобы тренировались на самом высоком уровне. Я думаю, только благодаря таким требованиям, я провел отличный сезон-2009/10 и выиграл конкуренцию у Марио Гомеса, Миро Клозе и Луки Тони.

К тому же ван Гал раскрыл четырех молодых – Мюллера, Бадштубера, Контенто и Алабу. Когда он пришел, сразу спросил у тренера второй команды: «Кто у тебя хорошие игроки?» Взял их, они еще были сырые, неопытные, но меньше чем через год Бадштубер с Мюллером играли на чемпионате мира в основе сборной Германии.

- Тимощук рассказывал, что в раздевалке «Баварии» любят бросаться мокрыми гетрами. От кого это повелось?

– В Мюнхене розыгрышами всегда занимался Рибери. Если приходишь в раздевалку и видишь, что что-то не так, полотенце кремом намазано или бутсы на потолке висят – можно не сомневаться, что это Рибери. А здесь, в «Вольфсбурге» у меня больше респекта, я уже старый игрок, мне не устраивают ничего такого. Обычно так делают молодым игрокам.

- У всех игроков «Вольфсбурга» должны быть автомобили «Фольксваген»?

– Есть правило, что каждый игрок, который хочет заехать на территорию стадиона, должен быть на «Фольксвагене». Я могу приехать на другой машине, но тогда меня не пустят с ней внутрь и не разрешат припарковаться.

- Вы живете в Вольфсбурге?

– Да, в пяти-семи минутах от стадиона. Это маленький город, нет пробок, как в Москве, хе-хе, так что повсюду быстро добираюсь. Если брать города, где я играл (Гамбург, Москва и Мюнхен), Вольфсбург – это деревня, село. Очень мирно, очень спокойно. Но мне сейчас, в моем возрасте, это нравится. В этом городе я после тренировки много времени провожу со своей семьей. Для них это хорошо. Тем более здесь есть возможность уехать на поезде в Берлин. Всего час – это очень быстро и спокойно. Если у меня свободное время, а у детей нет школы, мы едем в Берлин. Гамбург тоже недалеко, два часа на машине.

В Германии я чувствую себя очень хорошо. Я хотел играть здесь, но сейчас у меня осталось 2-3 месяца по контракту с «Вольфсбургом» и есть возможность поехать в Англию. Пока думаю. Хотя дети после семи лет в Германии, семи лет просмотров бундеслиги (они знают тут всех игроков), конечно, не хотят уезжать.

- Когда вы переходили в «Вольфсбург», знали, что его тренирует Магат или подписали контракт до его возвращения?

– Я знал. Я с ним и договаривался о переходе. Но я не знал, как он тренирует, хе-хе. Ты же к этому клонишь? Только когда пришел, увидел, что это ненормально.

- Правда, что вы две недели тренировались без мяча?

– Ну как, без мяча. Я видел где-то мячи, но ничего с ними сделать не мог, потому что мои ноги были мертвые. Мы много бегали. Очень много. Я всегда любил тренироваться, но Магат давал нечеловеческие нагрузки. Да, он добивался успеха со своей методикой, но в тогдашнем «Вольфсбурге» у него не получилось. Представь, мы бегали без остановки 70-80 минут в одном темпе. И еще по ступенькам столько же. Сто процентов – это самые тяжелые тренировки в моей жизни. Игроки не были готовы к его системе, атмосфера в команде была не очень и многие были рады, что он уехал.

- Как в Германии отнеслись к переезду Ташчи и Эберта в Россию?

– Все думают, что игроки идут за деньгами. Для меня-то нормально, что Ташчи поехал в «Спартак» – «Спартак» часто играет в Лиге чемпионов. Я не вижу проблемы. Но для немцев это ненормально. Если я сейчас выйду и скажу немцам из «Вольфсбурга»: «Поедешь в Россию?» Все ответят – нет.  У российских игроков такая же история. Никогда не забуду: когда Семаку сделали предложение из ПСЖ, он очень долго думал – идти или не идти. У меня глаза на лоб лезли: «Париж! Сэм, да я бы пешком туда пошел!» Есть возможность в 30 лет съездить в ПСЖ – ты должен ехать. То же самое Юрий Жирков. Рахимич мне рассказывал, что когда Юре пришло предложение из «Челси», он сказал, что не хочет ехать. Их можно понять, если ты дома играешь и хорошо зарабатываешь  – зачем тебе куда-то срываться. Но для меня, у которого в родной стране нет сильной лиги, для меня успех играть в России, Германии, Англии. Но для немцев и русских все иначе.

- Вы часто в Германии говорите по-русски?

– Только с русскими журналистами и когда звонит кто-то из Москвы. В «Баварии» было хорошо – мы там каждый день общались на русском с Тимощуком.  Поэтому я не забыл язык, но сейчас больше стараюсь прогрессировать в немецком.

- Правда, что после победы на «Уэмбли» Игнашевич звонил вам прямо в раздевалку и благодарил за то, что вы вывели Россию на Евро.

– Конечно, да-да-да. Но это и для Хорватии был огромный успех. Выиграли у Англии, которой было нужно побеждать, а для нас это была фактически товарищеская игра. Кто не хочет показать себя на «Уэмбли». А через час после игры звонил еще и Семак, который еще не был тогда в сборной.

- Семак, кстати, уже тренером стал.

– А я это знал. Еще когда он играл, я был уверен, что однажды он станет тренером. У него все характеристики. Он был очень умный, опытный игрок. Для меня это самый большой игрок из России и самый большой человек. Я верю, что он будет успешным тренером.

PS.

– Ты за кого фанатеешь? Какой клуб?

И – услышав ответ:

– Да? Браво! Отлично. А давай я тебе свою футболку подарю.

Олич уходит в раздевалку, а ко мне подходит парень из пресс-службы «Вольфсбурга»

– А ты что, был с ним знаком раньше?

- Нет. Просто он играл в России.

– Иви – классный парень, да?

Олич вернулся:

– Извини, игровых не осталось. Но вот тренировочная с автографом. Удачи, братко.