Для того чтобы писать после таких матчей нужно иметь железную выдержку и крепкие нервы, ни того ни другого у меня никогда не было, в чём не стеснялся признаваться, но тем не менее, постараюсь, хотя, честно говоря, в себя до сих пор не пришёл. Что случилось с ЦСКА – машиной жевавшей на своём пути всех и вся во второй четверти не понял никто. Да были поражения, даже домашние, даже почти два десятка в Сиене получили от "Монтепаски", но потом ведь ответили, достойно, расквитавшись с гаком, и всего за двадцать минут. В четвертьфинале молодую хвалёную сербскую поросль на раз-два-три прошли, в полуфинале испещрённых опытом каталонцев во главе с MVP нынешнего сезона Хуаном-Карлосом Наварро сумели додавить, несмотря на то, что почти весь матч проигрывали и вышли вперёд лишь за пять минут до конца. Боюсь, объяснения этому мы не найдём, даже если будем сверлить мозг Этотре Мессины и каждого из тех, кто находился в воскресенье на площадке.

Не найдём ещё и потому, что во второй половине увидели совсем другую команду, собранную, вставшую с колен, оправившуюся от удара и продолжившую гнуть свою линию. Они не поджали лапки, как сделала бы любая другая команда на её месте, они просто встали стеной, берлинской стеной после "-23" и делали всё, чтобы вернуть веру, чтобы потом не стыдно было смотреть в глаза болельщикам и чтобы просто не опозорить имя ЦСКА, ставшее в последнее время синонимом победы. "Ну как там?" - спрашивали меня коллеги из Москвы, не имевшие возможности видеть матч и не желавшие читать опаздывающие по вполне объективным причинам текстовые трансляции. И я отвечал: "-16", "-13", "-10"… "-6", снова "-13", "-11", "-5"… "-1". Не знаю, что там творилось в Москве, когда отрыв растаял, а в Берлине все сходили с ума. Греки, напевавшие свои залихватские средиземноморные мотивы, простите за вольность, заткнулись и молчали в тряпочку. Они не понимали, как их команда умудрилась растерять такое громадное преимущество.

За 5,8 секунды до конца, когда Мессина взял тайм-аут, на фанатов зелёных было больно смотреть, хотя в счёте вели именно их любимцы. А потом была атака имени Рамунаса Шишкаускаса, атака, показавшаяся им вечностью, а для нас, всех тех, кто верил в ЦСКА, пролетевшая в одно мгновение. Попытка литовца пройти под кольцо была почти идеальной, и даже когда он встретил вполне ожидаемое сопротивление, варианты для атаки оставались. Он решил не подставлять партнёров и исполнил всё сам – сделал шаг назад, развернулся на 180 градусов и бросил с отклонением… Как потом признался сам Рамунас, будь у него возможность повернуть время вспять, он сделал бы тоже самое. "Времени на последнюю атаку было достаточно. Во время последнего тайм-аута было принято решения, что бросать с большой долей вероятности буду я. Партнёры сделали для меня всё, что могли, я попытался пойти под кольцо, но они перекрыли, пришлось разворачиваться и бросать. Думаю, я всё делал правильно, мне просто не хватило совсем немного".

Партнёры литовца сошлись во мнении, что на месте Рамунаса мог оказаться каждый и его вины в поражении команды ровно столько же, сколько и у любого другого. Зоран Планинич, поведший в трудную минуту ЦСКА за собой, был краток и при этом рассудителен: "Шишкаускас сделал больше чем мог, находясь в сложной ситуации он произвёл невероятный бросок, но ему совсем чуть-чуть не повезло. Не забывайте к тому же, что именно он помог нам добиться победы в полуфинале над "Барселоной". Право на ошибку есть у каждого, даже в финальном матче, даже на последней секунде, даже в той ситуации, когда твоя команда близка к успеху". Был солидарен с хорватом и Саша Каун по-детски одиноко озиравшийся вокруг, когда несмелые журналисты заполонили армейскую цитадель. "Чувствую боль и опустошение, а вообще это нечто большее. Сложно передать словами то, что творится сейчас на душе. Последняя атака, думаю, будет долго сниться всем нам, но при этом, на мой взгляд, Рамунас сделал всё правильно, и очень жаль, что у него не получилось. Нам не хватило совсем чуть-чуть".

Вышедший из душа Джон Роберт Холден, справедливо заслуживший по итогам матча прозвище Герой, был настолько расстроен, что отказался отвечать на вопросы, и, извинившись, принялся размазывать по ногам какой-то специальный крем. Теренс Моррис сидел, обняв голову руками минут десять, а Матьяж Смодиш и Эразем Лорбек, с опустошёнными глазами и каменными лицами отвечали на вопросы. Сражавшийся, как лев, в этом "Финале четырёх", Виктор Хряпа, с привязанными к коленям пакетами со льдом, пытался объяснить, что случилось с командой в той самой злосчастной второй четверти, получалось, мягко говоря, не слишком удачно. Находиться в раздевалке армейцев больше десяти минут было трудно, да и неудобно, однако и в подтрибунном помещении, где стояли тренеры, атмосфера была не лучше. Андрей Ватутин, справедливости ради, пытался поднять настроение всем окружавшим, но получалось это у него не так уверенно. В одном с генеральным директором ЦСКА можно было согласиться – команда действительно прыгнула выше головы, особенно если учесть все те трудности, которые её подстерегали на протяжении этого года.

O2 World арена вместила в себя в этот вечер все эмоции, которые только могла: великолепный баскетбол и потрясающую поддержку, невероятный отрыв и фантастическую погоню, невероятную концовку, закончившуюся почти по законам жанра, близкую к безумству радость "Панатинаикоса", граничащее с трагедией разочарование ЦСКА, дружеский поцелуй Желько Обрадовича и Мессины в подтрибунном помещении, улыбчивых и ответственных волонтёров, бежавших с огромными бутылками шампанского в раздевалку победителей, удивлённых пронырливости охранников и много всего другого. Коридор, вёдший в зал для пресс-конференций показался мне самым длинным в жизни, а дождь, грянувший сразу после окончания матча, мелочью по сравнению с морем слёз российских болельщиков. Жаль признавать, но, похоже, Лаура Мессина была права, Мессина классный тренер, но Обрадович, увы, лучше.