18 мая 2005 года ЦСКА выиграл первый в истории России евротрофей. 16-летний форвард Александр Салугин был среди тех, кто получил медаль за победу в Кубке УЕФА, хотя и сыграл в том розыгрыше всего несколько минут. В основе ЦСКА Салугин так и не закрепился: сыграв за первую команду полтора десятка матчей и забив один гол, он начал ездить по стране. 10 лет спустя после первой большой победы российского футбола Sports.ru застал Салугина в московском «Торпедо» и основательно с ним поговорил – о том, куда пропадают русские футболисты, когда начинают взрослеть.

– Какие ощущение, когда понимаете, что с победы в Кубке УЕФА прошло уже десять лет?

– Да вообще, смотрел тут у вас на Sports.ru, кто где из того состава – вроде еще молодой, а уже столько времени прошло. Конечно, пересматривал что-то за эти годы, ребята фотографии присылали. Я же тогда совсем немного сыграл – вышел на замену в полуфинале с “Пармой” на пару минут, и все. Помню, как Георгич к лавке подошел и сказал: “Давай, для родителей выходи. Чтобы посмотрели”. Так что просто так, для антуража вышел. Молодой парень, 16 лет. На финале я был в заявке, но уже не выходил. Хотя медаль, у меня, конечно, есть. Единственное – заслуженного мастера спорта не дали мне и Виталику Денисову, который сейчас в “Локомотиве”. Могли дать, потому что было много людей, которые не играли, но все равно получили. Мы, наверное, слишком молодыми были. Обидно, конечно, потому что там есть какие-то привилегии – говорили, что будут на пенсии как-то доплачивать. После “Торпедо” помогло бы, в общем.

– На ваш взгляд, чья победа в Кубке УЕФА была более значимой – “Зенита” или ЦСКА?

– Конечно, ЦСКА. Первая победа на таком уровне у российского клуба. У нас не было суперсостава – были хорошие футболисты, но выиграли мы на характере, благодаря стечению обстоятельств. Можно сказать, что это судьба.

– У кого из того состава вышла самая крутая карьера? 

– Смотря с кем сравнивать. Не прямо сногсшибательные, но хорошие карьеры получились у всех. Юра Жирков в “Челси” съездил, серьезный уровень. Вагнер в Европе всегда ценился как топ-игрок – просто никуда не хотел уезжать, потому что столько денег, сколько ему платили здесь или в Бразилии, в Европе ему бы не дали.

Вообще, Вагнер – конечно, супер, но сильнее, чем Карвальо, я никого не видел. Это топ-игрок. Почему все так закончилось? Ел много. Много зарабатывал. Он всегда был полненький, просто сначала было максимальное доверие, его никто не трогал. Потом доверие чуть пропало, и он психологически где-то сломался. Но я считаю, что это был самый талантливый игрок России. Был уверен, что он уедет в любой клуб и будет там в порядке. 

– Самая прикольная история про Валерия Газзаева, которую вы помните?

– Нас как-то привезли на сбор в Италию, в горы, в ужасную гостиницу, где мы спали чуть ли не на раскладушках. А команда все-таки серьезная, обладатель Кубка УЕФА – так что все ходили расстроенные и плевались. Нас то снегом засыпало, то еще что. А сборы длились десять дней. И вот за два дня до конца Газзаев собирает нас всех, и говорит, что на последнюю ночь мы едем в другую гостиницу – в Милан. Как мы потом позже узнали, оплачивал он эту гостиницу из своего кармана. Не знаю, насколько это правда, но думаю, что процентов на 90. Помню, еще Вагнер тогда фиесту праздновал, и как только узнал, что мы переезжаем, напрыгнул на Газзаева и начал его целовать.  

– Вагнер же вообще любил покуражиться, да?

– Да, я раньше не понимал, как можно столько пива выпить. Мы приходили в какой-нибудь клуб, и легионеры заказывали по 40-50 бутылок на троих. А потом я пожил в Ростове, поиграл на жаре, попробовал разливное пиво и понял, что его можно выпить сколько угодно. Причем крепкий алкоголь легионеры никогда не пили, но пиво это свое – постоянно.

– Газзаев – самый сильный тренер, с которым вы работали?

– В плане результата – да. В плане методик, тактик Слуцкий тоже очень интересный тренер. Бородюк – отличный психолог. Когда он стал тренером, мы шли на 16-м месте, но он нам каждый день говорил: “Вы не игроки первой лиги. Вы – игроки высшей лиги. Что вы здесь делаете?”. И все время настраивал нас на то, что мы здесь просто по стечению обстоятельств, на один год. И мы реально поднялись с этого 16-го места, боролись за второе, заняли третье. И через стыковые игры вышли. Я думаю, что ни руководство, никто в это не верил, а он верил в это всей душой. Он большой молодец. И очень веселый, постоянно рассказывал всякие истории. Про сборную, про Германию, про Хиддинка. Как Гуса возили по каким-то непонятным городам, он заселялся в гостиницу, подходил к окну, чтобы задернуть занавески, а эти занавески 60-х годов у него в руках оставались. Он, конечно, в шоке был от того, что у нас в некоторых городах творилось.

Уход Бородюка был прогнозируемым. Он просил, чтобы в “Торпедо” не было непонятных трансферов и чтобы зарплату и премиальные платили вовремя. Но у руководства свое видение. В “Торпедо” всегда меняется по 15-17 футболистов в межсезонье. За руку я никого не держал, схем не видел, но это странно. Помню, со стороны видел, как в “Камазе” при Юрии Газзаеве было то же самое – постоянно по 20 человек менялось. Наверное, это о чем-то говорит.

***

– Из ЦСКА вы ушли в аренду в “Текстильщик”. Жалели потом?

– У меня было предложение из высшей лиги – из “Химок”. Но в ЦСКА сказали: “В первую лигу отпустим, в премьер-лигу – нет”. Не знаю, почему, может быть, принципиально. Ну и я тоже принципиально сказал: “Тогда я хочу уйти”. Хотя Газзаев говорил, чтобы я оставался, мне хотелось расти, а в “Химках” был интересный тренер, команды из Москвы. Это был бы идеальный  вариант. Но Гинер тогда за аренду на полгода попросил космические деньги, чуть ли не 400 тысяч долларов. Учитывая, что у меня зарплата в ЦСКА была 500 долларов. Так что с «Химками» не срослось, ушел в «Текстильщик» и больше в ЦСКА уже не возвращался. 

– И как игралось в “Текстильщике”?

– Да как, весь год не платили. Некоторые игроки сдавали игры. Мы их за руку не ловили, но серьезные люди об этом говорили. Да и это было очевидно. Команда больше двух мячей ни в одном матче не пропускала, а тут три игры с лидерами – проигрываем 0:7, 0:4, 0:1. А потом раз, кто-то вещи новые себе купил. Я даже не сомневаюсь, что сдавали, пусть на их совести останется. 

– Вы-то играли в тех матчах?

– Я тогда травмирован был, а когда приехал, увидел, что другие ребята перестали с ними общаться. Где сейчас эти игроки? Да где-то там же, в первой лиге.

– Самый странный матч, который вы когда-либо видели?

– Да они сплошь и рядом. Самый абсурдный? Интересный матч недавно “Ювентус” с “Пармой” выдали. 

– Внезапно.

– В России просто в последнее прямо суперстранных не помню, были интересные, под вопросом. Например, когда “Уфа” у “Кубани” 3:2 выиграла на последних минутах. А так, “Парма” – “Ювентус” – это вообще топ. У “Пармы” распадается команда, они идут на последнем месте, и тут выигрывают у “Юве” со счетом 1:0. Коэффициент на них, по-моему, 40 был. Наверное, весь бюджет отбили.

– Вам когда-нибудь предлагали сыграть договорняк?

– Да много раз. Звонили со стороны: “Давайте решим вопрос, мы привезем деньги”. “Да у меня нормально все с деньгами”, – отвечал. Это цирк, это неправильно по жизни. Какие суммы предлагали? Не знаю, какие бы суммы в итоге реально привезли, но предлагали 500 тысяч рублей, 600 тысяч рублей на человека. Это была первая лига.

– Раз уж про деньги: в “Торпедо” вам по-прежнему не платят?

– Пока только обещают. Сейчас вот энергетическая компания станет главным акционером, может, что-то изменится. А так уже четыре месяца ничего, денег вообще нет, ни рубля. Премиальные за год тоже не заплатили. Так что сейчас доедим и убежим из кафе.

– Чего вы не можете позволить себе сейчас, что могли позволить раньше?

– Стал более сдержанным в плане ресторанов, машин, потому что свободных денег особо нет. Раньше на выходные прилетал из Самары в Москву и за выходные на дискотеках мог все деньги оставить, закрывал все счета. Самый большой счет – тысяч 200 рублей за одну ночь. Я об этом не жалею, в свое время это было весело, в удовольствие. Это жизнь. Ты учишься.

Сейчас такого уже нет. Иногда приходится занимать. Самая большая сумма, которую одалживал? Миллион рублей. Занимал у родственников на газовое оборудование для дома. Время поджимало, курс доллара упал, надо было делать сразу.

– Зарплата у вас в долларах?

– Нет, у всех в рублях.

– С каким настроением вы проснулись в тот самый вторник 16 декабря?

– Проснулся в отпуске, в Дубае, с женой, довольный. Хотели съездить в магазины, посмотреть, что купить. Когда увидели курс, пошли на пляж.

– Правда, что ваш отец – бизнесмен?

– Бизнесмен, да. Все постоянно пишут, что он миллионер. Он нормально себя чувствует, но живет своей жизнью, на свои деньги. Я живу на свои. Бизнес у отца связан с автомобилями. Брат тоже этим занимается. Это хорошо, когда вся семья обеспечена, если что, можем помочь друг другу. Друзей тоже много, которые могут выручить. Не в этом дело. Просто хочется, чтобы тебе платили то, что ты заработал. И чтобы платили вовремя. Это было бы супер. 

– Какой у вас сейчас автомобиль? 

– “Эмка”. Метро. Покупаю проездной на 10 поездок, и нормально. Машина есть, но мне грустно по пробкам передвигаться, можно с ума сойти. А про “Эмку” – просто есть такой автомобиль BMW M5. Меня когда спрашивают про машину, я всегда говорю: “Эмка”. Все сразу думают, что у меня спортивный автомобиль, а я-то метро имею в виду. 

– В Раменское тоже на электричке добираетесь?

– Раз на раз не приходится, можно и на электричке, можно на машине, иногда с Комбаровым и Билялетдиновым ездим. А сейчас же нас из Раменского выгнали, потому что платить “Торпедо” нечем, поэтому тренируемся в Москве. Вообще идеально.

– “Торпедо” целый год играет в другом городе, это же абсурд?

– Да у нас вообще много абсурда. Все команды, которые вышли из первой лиги, не играют на своих домашних стадионах. То “Уфа” в Саранске, то “Урал” в Тюмени, “Торпедо” в Раменском. Это вообще бред. С инвестициями проблематично в футболе. Это беда – как беда и то, что у нас куча нефутбольных людей, которые там попилили бюджетные деньги, тут попилили, там отмыли, тут талантов загубили. Все это от продажности. Но я все равно считаю, что такие команды, как “Торпедо”, “Уфа”, “Урал” должны играть. На пять-семь тысяч можно в любом дворе стадион построить. Надо как-то обязывать власти города, чтобы они выделяли средства. Потому что один бизнесмен столько денег вкладывать не будет. Есть исключения вроде Галицкого, но их мало.

– Отец не думал в футбол вкладывать? 

– Столько свободных денег у него нет.

*** 

– В 2007-м вы ездили на юношеский чемпионат Европы. Что запомнилось?

– Да, единственное светлое пятно в тот год. Там плохо сыграли, правда, но запомнилось многое. Против нас играли Озил, Хедира, Боатенг, Сако – все в Европе сейчас. Потому что у них система другая, а у нас берут тысячу иностранцев непонятных. Там к своим лучше относятся, а у нас всегда говорят: “Почему ты должен получать столько же, сколько получает иностранец? Ты должен получать меньше, а то зазнаешься”. А там, если ты играешь на том же уровне, что легионер, то и получаешь так же. “Да он русский, он потерпит”. У нас так. 

– Правда, что в одной из юношеских сборных работал тренер, который собирал деньги с игроков, чтобы те попадали на сборы?

– Да, Николай Смирнов. Всю жизнь был администратором, о футболе ничего не знал. С московскими он нормально общался, а иногородним говорил: “Передай родителям, что на следующий сбор поедешь за 300 долларов”. 

– И что, приносили деньги?

– Конечно! Правда, потом его убрали, потому что никакого результата не было – только сборы сплошные. И пришел Равиль Сабитов, с которым мы как раз вышли на чемпионат Европы.

– В других командах с таким сталкивались?

– Да за мной постоянно эта аура идет, столько несправедливости видел. Играешь, выглядишь лучше, но потом тебя перестают ставить в состав – потому что твой агент не работает с этим тренером. Много тренеров, которые процентов на 70 бизнесмены, и только на 30 – тренеры. Имен я называть не буду. 

– Про вас говорят, что вы уже в 16 лет гоняли на Porsche. Правда? 

– В 18. Porsche – первая машина, которую я купил. На свои.

– Вы же говорили, что вам 500 долларов платили.

– Ну так я же в “Текстильщик” уезжал, а в конце сезона нам заплатили за весь год сразу. Около двух миллионов. Я отдал долги, а потом сразу пошел и купил машину. Может быть, мне отец что-то добавил, сейчас уже не помню. 

– Вам не кажется странным, что футболист команды под названием “Текстильщик” в 18 лет катается на Porsche?

– Ну, это был трехлетний Porsche – хоть об этом никто и не знал, кроме меня. На самом деле, это не имеет значения. На это обращают внимание только в России. В Европе, может быть, вкладывают не в машины, а во что-то другое. Помню, Саенко рассказывал, как на первую зарплату в “Нюрнберге” купил Porsche 911, купешечку спортивную. На него все смотрели и говорили: “Вообще дурачок, что ли?”. Потому что они там все ездят на недорогих машинках, а мы, русские – любители пошиковать на последние деньги.

– Иржи Ярошик рассказывал, что закрывал лицо руками, когда с вами ездил.

– Да-да, мне потом отец еще долго говорил каждый раз, когда я вечером уезжал в Москву из Зеленограда: “Давай осторожнее там, не как с Ярошиком”. Смешная была история. Я его просто удивить хотел, ехал по Садовому очень быстро, лавировал между машинами. После Чехии он был в шоке. Всю дорогу молчал, а на тренировке потом сказал: “Я с тобой больше никуда не поеду”. 

– Сколько автомобилей вы поменяли за карьеру?

– Три-четыре. Все были с уклоном на спорт, мощные. С возрастом это уже проходит, да и все автомобили, которые мне сейчас нравятся, стоят столько же, сколько мой загородный дом. Поэтому я не планирую в ближайшем будущем что-то покупать, даже если будут свободные деньги.

– Дом – в Подмосковье?

– В Новой Риге, да. Строится потихонечку уже годик.

– Вы ведь женаты?

– Да, меньше года. Сейчас работаем над тем, чтобы были дети. Свадьбы у нас толком не было, расписались для себя, посидели с родственниками в узком кругу. Она художник, пишет картины. Как раз если тяжело будет, будем продавать.

*** 

– В Самаре вы работали с Леонидом Слуцким. Какой он?

– Он строит коллектив так, чтобы даже из средней команды сделать хорошую. Чтобы все игроки знали, что им делать на поле. У него интересная система, и работает она везде. Да чего говорить, у нас в Самаре был такой коллектив, что мы каждый день все собирались с женами, ходили ужинать. Заняли тогда шестое место, что для того времени было очень хорошо.

– Есть ли сейчас в России тренеры сильнее Слуцкого?

– Мне еще нравится Кононов. Он очень спокойный, команда у него играющая. Я дружу с некоторыми ребятами из “Краснодара”, они им очень довольны. Два-три усиления – и они чемпионами могут стать в следующем году. Так что две мои любимые команды сейчас – это “Торпедо” и “Краснодар”. Я вообще люблю, когда люди в футбол играют. Бывают команды, которые пытаются взять только желанием, но в современном мире это невозможно. Нужно играть в свою игру, гнуть свою линию. “Краснодар” – это как “Барса”. Им все равно, во что играют другие. Они делают свое дело, и учитывая, что сейчас они на втором месте, значит, все получается.

– Ваш самый запомнившийся разговор со Слуцким?

– Был один, когда мы с Женей Савиным конкурировали за место в составе. Мне было 19, ему – 24. Слуцкий сказал: “Ты на меня не обижайся, полкоманды скажут, что ты лучше, полкоманды – что он. Мы купили Женьку за 2,5 миллиона, я отвечаю за эти деньги. Я отдаю предпочтение ему”. Он искренне сказал мне, что он думает, это было правильно. Все мои иллюзии о том, что я смогу вытеснить его из состава, обрушил. Я понял, что шансов у меня нет, и уехал в аренду.

– В “Волге” вы застали легенду русского футбола – Алексея Сапогова. 

– Я его давно знаю, он неплохой футболист, но очень играл на публику. Нельзя быть хорошим для всех, надо быть самим собой. Он и раньше немного на своей волне был, но потом начал переигрывать. Всегда одиночка, всегда отдельно от команды, с ребятами мало общался. Все на публику. Помню, в каком-то интервью сказал: “Я бы хотел всю жизнь ездить на “Волге”. Но я-то знаю, что ему BMW нравится. Это его личное дело, может, он думал, что что-то изменит. Но в этой системе ничего не изменить. 

– Вы удивились, когда он завершил карьеру?

– Он хотел, чтобы ему сделали какие-то космические условия. Когда этого не произошло, просто сказал: “Ну, я тогда не хочу играть”. Потом он пытался вернуться, но не получилось. Может быть, зря тогда так сказал. Но у него своя голова на плечах.

***

– В 2009 году вы сказали, что хотите играть за сборную, но пока вам не хватает стабильности. Чего не хватает сейчас?

– Да тоже стабильности. Я топчусь на месте. Надо сезончик стабильно поиграть, и будет взлет хороший. Я считаю, что могу спокойно играть в хорошей команде в России. Тут вопрос только в доверии.

– Правда, что когда-то вы планировали играть за мадридский “Реал”?

– Это мы как-то с Шемберасом общались на повышенных тонах – но так, полушутя. И Дейвидас с Игнашевичем сказали нам, молодым: “Вы когда выходите на поле, мешаетесь нам”. Ну и я в шутку Шемберасу ответил: “Посмотрим, что через пять лет будет. Я буду в “Реале”, а ты – в “Алании”. 

До “Реала” я так и не добрался, но Шембу до “Алании” довел, ха-ха. Хороший парень, шутил потом: “Ну что, не получится уже в “Реале”?” “Не получится, ага, – отвечал. – Не в ту гору пошел”.