Президент ЦСКА, член исполкома РФС Евгений Гинер надеется, что во главе российского футбола встанет грамотный, креативный менеджер.

— Вы верите, что после событий 31 мая, когда был вынесен вотум недоверия Николаю Толстых, действительно возможно развернуть футбол России?

— Конечно, даже не обсуждается. Но это сослагательное наклонение, теория, которая терпит все. Чтобы теория обернулась практикой, в РФС должен прийти человек, который хочет созидать, и знает, как это делать. Грамотный, креативный менеджер, готовый заниматься именно развитием футбола. Нет никаких причин для того, чтобы наш футбол не развивался, — заявил Гинер в интервью специализированному журналу «Футбол: трибуна тренера».

— Но футбол не может плыть по течению, его развитие так или иначе приходится направлять и регулировать. Вы, к примеру, убеждены в правильности перехода на «осень-весна», кто-то считает иначе. Одни приветствуют лимит, другие — налог на легионеров…

— Во-первых, никакого налога на легионеров нет, суть решения совсем иная, не та, которую отражает формулировка. Формулировку мы, кстати, изменили. Налога на легионеров быть не должно, это глупость. А вот помочь любительскому футболу, дать ему какие-то деньги, находящиеся в обороте премьер-лиги, помочь футболу детско-юношескому — чтобы состоялись новые турниры, чтобы детки росли, а мы их могли просматривать, — благая затея. Она как раз имеет прямое отношение к вопросам развития, а не к разрушению и поиску врагов, чем так увлекался в последнее время РФС.

Второе. Нам все время доказывают, что легионеры — плохо, а русские — хорошо. Согласен, ребята. Даже спорить не хочу, потому что единственно верного ответа просто не существует. Ну так давайте тогда вообще их запретим, легионеров! Сделаем заявку из 25 русских футболистов. Давайте попробуем и глянем, что из этого получится? Откуда, скажите мне, все эти формулы берутся — 6+5, 7+4? Кто их выводит, кто просчитывает? Если у меня вырос Головин, я разве пойду за 7–8 миллионов покупать футболиста просто для того, чтобы потратить деньги? Да никогда в жизни!

Однако игроки — не грибы, они не размножаются спорами. Ни у нас, ни в «Барселоне», ни в «Челси». Один-два человека за пару лет — фантастический результат, в этом смысле практически все клубы похожи друг на друга.

Всякая монополия разрушает бизнес. Так же и здесь: имеешь красную корочку — зачем тренироваться, для чего расти? Ты ведь выходишь на поле при любых раскладах. Для сборной — да, плохо, смены что-то все нет и нет, но кого это всерьез тревожит?

Вы не задумывались, например, почему Виллиан в «Челси» так заиграл? Не потому ли, что из «Фиорентины» взяли человечка на его место? У них там все просто: сидишь на лавке — получаешь 5, играешь — получаешь 50. Вот тебе и фактор роста.

Разве кто-то задумывался о том, в конце концов, что Жора Щенников и Кирилл Набабкин выросли только потому, что мы взяли на фланг обороны Марио Фернандеса?..

— Почему в президенты футбольных клубов стремятся многие, а получается у единиц?

— Мое мнение состоит как раз в том, что в футболе не разбирается никто. Кроме, разумеется, абсолютных профессионалов. Например, тренеров высокой квалификации.

— Так отчего так много у нас руководителей, которые сильно хотят, но мало могут?

— Есть как минимум два барьера, мешающие развить тему: корпоративная этика и обязательное погружение в каждую конкретную ситуацию. Могу предположить, что чаще всего простые законы не соблюдаются: многим кажется, что они глубоко разбираются в футболе и вправе давать советы профессионалам. Но давайте взглянем на проблему вот в таком ракурсе: попросите селекционера составить план тренировочной работы, поручите физиотерапевту просмотр игрока, отправьте пресс-атташе закупать медикаменты — и все очень быстро закончится.

Каждый должен заниматься своим делом. В большинстве своем руководители клубов — успешные, состоявшиеся люди, но проецировать свои прежние удачи на такую тонкую сферу, как футбол, — крайне легкомысленное занятие.

— Кто должен писать программу развития российского футбола?

— Профессионалы. Я ни в коей мере не хочу обидеть людей из плехановского института, они, наверное, грамотные ребята, умные, но откуда им знать, куда и как вести футбол? Этого я не понимаю и никогда не пойму. Когда господину Воробьеву, который писал программу «2006–2016», доверяют еще одну, следующую, мне становится смешно.

— Или грустно?

— Нет, именно смешно. Особенно когда на исполкоме господин Воробьев, физик-ядерщик, начинает рассказывать и доказывать, как глубоко он разбирается в футболе. Лучше всех. Задаю ему вопрос: «Шесть-шестнадцать вы писали?» — «Да». — «Что сделано, скажите, пожалуйста? Какие пункты реализованы?» — «Так у нас же теперь новая программа»…

Так двинуть футбол вперед невозможно. Над программой должны работать профессионалы: представители клубов, тренеры, менеджеры и так далее. Только объединив усилия профессионалов, можно получить точный, выверенный результат.

— Помимо клуба ваше влияние распространяется на весь российский футбол, хотите вы того или нет. Слово, действие и даже зачастую всего лишь пожелание…

— Наверное, в чем-то вы правы.

— Вот именно в этом смысле вы, интересно, ощущаете свою ответственность? В таком масштабе?

— Человек, обладающий определенным набором властных полномочий, должен всегда ощущать ответственность. Как иначе? Тем более что все в нашем мире взаимосвязано. Развитие футбольного клуба ЦСКА без развития других клубов и российского футбола в целом просто невозможно. Но я стараюсь не навязывать, а доносить свое мнение. Многие думают, что я радуюсь чужим трудностям, сижу и потираю руки, когда у конкурентов не клеится. Это не так — именно в силу тесной связи вещей и явлений, в силу обоюдной зависимости.

В любом бизнесе самое важное — конкуренция. Когда ты один и тебе никто не мешает, деградация неизбежна, тогда как конкуренция провоцирует рост. Вот вам конкретика: у меня есть цель в жизни — выиграть Лигу чемпионов. Достичь ее, если в России будет один-два сильных клуба, невозможно. Когда же появятся пять-шесть клубов, способных стабильно конкурировать на равных, мы пойдем вверх, в том числе и к победе в Лиге, и перестанем придумывать сказки о лимитах.

Поэтому, отвечая на ваш вопрос, — конечно же, я понимаю меру своей ответственности.