Журнал «PROспорт» подвел итоги чемпионата России традиционным гидом по его 50 важнейшим событиям. Президент ЦСКА Евгений Гинер – 18-й номер списка – дал изданию эксклюзивное интервью и рассказал о команде, которая за 2009 год сменила трех тренеров, заняла 5-е место и начала глобальную перезагрузку.



— Как вами был найден Зико?

— Найти можно гриб трюфель в горах Италии. Мы знаем всех тренеров, тут правильнее спросить: как возник такой вариант? У нас были две кандидатуры: Рамос и Зико. Мы почти договорились с Рамосом, но в этот момент ему поступило предложение от «Реала». И сказать, чтобы он шел в ЦСКА, а не в «Реал», было неудобно. Поэтому Зико отправился в ЦСКА, Рамос — в «Реал». Как Рамос закончил в «Реале», пошел в ЦСКА.

— У них не очень получилось…

— Не соглашусь с вами. Считаю, Рамос — величайший тренер. Считаю за честь, что он работал в ЦСКА. Считаю, он очень много сделал. Мы отпустили ключевых игроков, а сильный тренер — не значит фокусник. Сильному тренеру нужны игроки, а такого укомплектованного состава у нас в этом году не было — была молодежь. На мой взгляд, Рамос входит в десятку лучших тренеров мира. Это человек, который очень любит Россию и работал здесь с удовольствием. Первый такой человек, которого я встретил до него, — Гус Хиддинк. Это не гастарбайтеры, это действительно сильные тренеры.

— Тем не менее в ЦСКА Рамос больше не работает.

— Мы решили с акционерами, что делаем новый проект. В нем будут молодые ребята. И результат будет не сразу, по щучьему веленью. Поговорили с Рамосом и решили, что не стоит тратить время до конца сезона, а надо сделать тот шаг, который мы и сделали. Рамос был одним из его инициаторов: если делать, то сейчас. Чтобы дать повариться в Лиге чемпионов новому тренеру, дать посмотреть команду изнутри.

— В чем мотив появления нового проекта ЦСКА?

— Все должно меняться, старое потихоньку приедается. Менять состав так, как это делают «МЮ» и «Реал», у нас нет возможности. И не только по финансовой составляющей. К сожалению, пока к нам не едут те игроки, которые едут в «МЮ». В свое время мы разговаривали и с Нанни, и с Андерсоном, но они поехали в «МЮ»; разговаривали с Кака, но он поехал в «Милан». Чемпионаты немного другие.

— То есть делать армейский клуб более российским — не команда свыше?

— Все знают, что ЦСКА — не команда государства, а частный клуб. У нас разумные руководители страны, которые не дают указания частным компаниям, каких рабочих им ставить. Если это не принадлежит государству и оно не несет за это ответственность. В ЦСКА нет ни копейки государственных денег. Бренд — да. ЦСКА — великий клуб, его историю писала еще «команда лейтенантов». Но мы купили знак и не хотим позорить его. Команды сверху у ЦСКА априори быть не может.

— Как кризис ударил по вам и тем, кто помогает вам финансировать ЦСКА? Кое-кто из болельщиков думает: тот самый новый проект вызван тем, что денег в ЦСКА не так много, как раньше.

— Не слышал, чтобы наши болельщики так говорили. Может быть, чужие? Или господин Севидов — он любит заглядывать в мой карман. Кризис ударил по всем. Сказать, что он не коснулся нас, было бы враньем. Новый проект никакого отношения к этому не имеет. Игроки должны меняться. Одно и то же приедается — и руководству, и всем остальным. Про покупку звезд, как Кака и Месси, я уже сказал — не поедут. Мы постоянно берем в команду игроков — действительно тех, кто нам нужен. Покупать ради того, чтобы покупать? Потому что с неба валятся миллиарды? Мы этого не делали никогда, даже когда были хорошие времена.

— Сергей Игнашевич — один из самых независимых футболистов в России. Как вы отреагировали на его рассказ о взаимоотношениях с Валерием Газзаевым?

— Да нормально. Сережа давал интервью, никого не оскорблял. Сережа имеет свое мнение. Он игрок, который всем все доказал. А высказывать свое мнение — не доказывать, что вот так правильно, а высказывать мнение — право каждого человека.

— Западная пресса пишет, что большие клубы — в том числе «Реал» — проявляют интерес к Томашу Нециду. Правда?

— У нас было предложение от «Аякса». Поверьте мне, Нецид — очень сильный игрок, он будет звездой. Многие не понимают — говорят, деревянный, по мячу не попадает. Нецидом будут интересоваться, но мы брали его не для того, чтобы перепродать и заработать. При всем уважении к «Аяксу» и голландскому чемпионату не думаю, что Нецид туда стремится.Придет время, когда топ-клуб — «Реал», «МЮ», «Челси» или кто-то другой — его позовет. Но это время еще не наступило. Понимаете, топ-клубы берут уже сформировавшихся игроков. Игроков, которые два-три года играли на мировом уровне. После 2005 года писали: Карвалью ждут все клубы мира. Мы ни одного предложения не получили. Потому что клубы следили. Если бы он отыграл 2006‑й так же, уверен, в 2007-м ушел бы в топ-клуб. Травмы и все остальное не дали этого сделать.

— У Карвалью лишний вес, и, кажется, футбол потерял хорошего игрока. Вы как работодатель можете на него повлиять?

— Никто не может повлиять, только он сам. Никто за меня, если я каждый день ем гамбургеры, не скинет вес. Знаете, в определенный момент понял, что говорить о весе не стоит — это глупость. Мы знаем много футболистов с лишним весом, которые дают движение, скорость, игру. Возьмите Аилтона, который в «Вердере» забивал больше всех голов в бундеслиге. Вот такие щеки! Но это ему не мешало. Как таковой вес Карвалью меня не интересует, интересует его работа. Если вес ему мешает, должен сбросить. Если может со 150 кг бегать так же, как и с 50 кг, — на здоровье.

— Про форварда из Нигера Маазу вы сказали: «Не скрою, не ожидал, что он настолько набожный и пост станет соблюдать безо всяких послаблений». Получается, ваши селекционеры не сообщили полную информацию об игроке?

— Анкета, которую пишут мне селекционеры, очень серьезная — она состоит из 20 или 30 пунктов. Менталитет, лидерские качества, спортивные вещи, генетические. О религиозности никогда даже не задумывались. Думаю, наши русские ребята тоже религиозны. Сейчас начался пост — рождественский. Понятно, что они не могут есть рыбу только в среду и пятницу, в остальное время — растительную пищу. Кроме этого, мне тяжело сказать, как в Коране, но и в Библии, и в Торе написано: ратник, путник, больной могут иметь послабления. Не знаю, как в Коране, но так сложилось, что он, бедолага, не ел.

— Вы не считали, сколько раз в этом году вам задавали вопрос, продаете ли вы ЦСКА?

— Ух, подсчитывал — не подсчитывал, но в последнее время постоянно спрашивают.

— Мы можем поставить точку: в 2010 году ЦСКА будет играть под вашим руководством?

— Правильнее будет сказать так: я никуда не собираюсь уходить, и продавать команду никто не собирается. Утверждать что бы то ни было на 100% нельзя. Я не знаю, доживу ли я до 2010 года. Или, абстрактно, придет арабский шейх завтра и скажет: вот тебе миллиард, отдай команду. Всегда совсем маленький процент вероятности остается. Поэтому скажем так: на 99,99% все останется так же.

— Вы уже говорили, что не пойдете в президенты РФС. Если представить, что в ЦСКА вы не заняты, вам интересна такая работа — руководить российским футболом?

— Руководить российским футболом — нет. А вот реформировать, прийти и сделать вместе с другими то, что поднимет российский футбол… Я тут был на одной передаче, где Ловчев сказал правильную вещь: человека, который ответит на вопрос «Что нужно, чтобы сборная России выиграла чемпионат мира?», надо посадить на тренерскую скамеечку. Но есть определенные шаги, которые дадут шанс, чтобы мы были на чемпионатах мира и Европы постоянно. Это не панацея, пятикратными чемпионами мы не станем. Но если определенных шагов не делать, шансовне будет вообще. Думаю, с при­ходом нового президента РФС, ко­торый будет здраво смотреть на развитие футбола, все эти вещи можно сделать.

— Когда перед последним туром чемпионата России КДК отменил желтую карточку Акинфеева, вы сказали: «Рад, что справедливость восторжествовала». Вы же понимаете, что создали прецедент?

— Мы не создали прецедент. Мы добились того, что определенные вещи должны рассматриваться и делаться. Это не должно быть потоком. Но такие вещи, как случайно данная карточка не тому игроку, пенальти, которого не было, а желтая карточка последовала автоматически, должны рассматриваться. Как во всем мире и в Европе. И в регламенте должно быть написано, что, как и почему.

— Почему Евгений Гинер — первый, кому удалось этого добиться? Вас настолько уважают? Боятся?

— Ни в коем случае! Никто меня не боится, я не страшный и никого не зомбирую. Еще раз говорю: российский футбол надо менять, очищать, антикоррумпировать. Может, другие просто не обращают внимания, может, пропускают мимо ушей. Мне интересно это. Я хочу, чтобы наш футбол на европейском уровне был сильным. Мы не создали прецедент. Такая ситуация была и в «Кубани». Два года назад Орехову дали не его желтую карточку, потом отменили. Не надо писать потом: он же не совсем прямой ногой пошел, он же не сломал ему лицо. Более того, должна быть практика не только снятия карточек, но и получения. Игрок грубо сыграл, а судья не заметил. Посмотрели — дали дисквалификацию. Но ни в коем случае не заниматься розыгрышем чемпионата в кабинете.

— Как лично вы отнеслись к тому, что Хуанде Рамос взял себе в помощники Виктора Онопко?

— Абсолютно нормально. У нас была непростая ситуация в том смысле, что Витя играл в «Спартаке» и наши болельщики не совсем адекватно это восприняли. Витя — нормальный парень, сам из Донецка, даже не москвич, на терриконах вырос. Не вижу ничего страшного.

— За те годы, что вы управляете ЦСКА, в команде мог оказаться футболист «Спартака»?

— Для меня было странно, когда цээсковец Джанаев, хоть и через «КАМАЗ», пошел в «Спартак». Противостояние «Спартака» и ЦСКА – спортивное, нормальное, но ни в коем случае не война – этого, наверное, не позволяет. Наверное, когда в «Спартаке» были тяжелые времена, мы могли взять Титова. Но была мысль: а как болельщики воспримут? Вы видели, как встретили Быстрова, вернувшегося в «Зенит». Травмировать людей нельзя.

— Правда ли, что ЦСКА может лишиться стадиона?

— Стадиона мы не можем лишиться никак, потому что его нет. Лишиться можно того, что есть, — этой чашки или этой зажигалки. Ситуация такова, что Министерство обороны на определенном этапе посчитало, что мы не выполнили вовремя инвестконтракт. Но один умный человек сказал мне, что цирки и стадионы в кризис строят только идиоты, и, наверное, он прав. Сейчас Минобороны меняет свое мнение. Действительно, дальше что? Разорвут они инвестконтракт. Допустим, я сам с удовольствием проиграю этот арбитражный суд. Тогда надо возвратить мне все вложенные деньги — больше 50 млн. Второе — кроме стадиона, там построить ничего нельзя. Не думаю, что Минобороны найдет деньги в бюджете, чтобы построить. Если найдут, я готов не забирать деньги — пускай это будет арендой на какое-то количество лет. Есть люди, дующие в уши министру, что там ничего не делается, что что-то не так. Памятник себе я строить не собираюсь. Стадион должен кормить команду, поэтому мы и хотели сделать коммерческую часть, которая будет работать на клуб. Но построить стадион, который никогда ничего не вернет, невозможно.

— Стройка продолжается?

— Нет, сейчас мы не можем вести работу. Временная аренда земли закончена, надо быть сумасшедшим, чтобы на чужой земле строить что-то свое. Судебные прения начнутся, посмотрим, чего Министерство обороны хочет. Когда кто-то чего-то хочет, надо об этом сказать — может, мы сами все решим, должен быть предмет разговора. Но разговора не было. Я просто узнал, что люди пошли в суд. Очень хорошо, будем разбираться.

Журнал PROспорт N 22 (137) 7 – 20 декабря 2009